Таинственны и стол и стул,
и стрелки на часах, и тени.
Скрывает улиц ровный гул
жар ускользающих мгновений.
Озарены огнем кусты,
вино окрашено в бокале.
Неповторимы и просты
слова, которые в начале.
И то, что мне не повторить
звучит живым биением сердца,
вплетает пламенную нить,
благотворит, летит как скерцо.
Вновь свет рисует из окна
на стенах огненную книгу.
Я падаю в нее. У сна
нет ни печали и ни дна,
ни понимания, ни крика…
Так пепел озарен огнем,
хоть темнота его без сроков...
Смеркалось рано. Огонек
мерцал в молчании глубоком.