Тишь. Изумруд всех оттенков вокруг.
Даже не скрипнет, призывно, нок-рея.
Спал в парусине спасательный круг,
Об утопающих бредя.
Остров сокровищ баюкал не штиль,
Лопни глаза от гинеи – сирена.
Лишь замаячил его снежный шпиль,
Сразу весь киль - на поверхность, от крена.
Рвался на клотике бархата клок –
Роджер встрял в блоке отбеленной рожей.
Скалился скалам вскрывающим дно:
Здравствуй, последнее ложе!
С крысами шлюпки команда спустив,
Вёсла крестила от страха, ругая
Боцмана. Он-же орал, что есть сил:
Черти, забыли опять попугая!
Берег желанный свой выкинул трюк:
Скучно по гроб, не иначе. Каналья!
Рюмкой хрустальной рассыпался трюм.
Мёртвая дрожь такелаж доканала.
Спутались ванты одной бородой.
Вроде приподнятой туши за жабры
Корпуса контур, до боли родной,
Аккордеоном торчал полусжатым.
Якорь сорвался и вытравил цепь.
Невозмутимые жерла орудий,
Левого борта, топили прицел.
Правого – в небо уткнули, по сути.
Ай да кошмар – завертелся штурвал.
А из-под носа, вспугнув альбатроса,
Статуя девы, на отмель упав,
Разоблачённая, шла грациозно.
Камбуз смели тараканов полки.
И в перспективе, добив бакалею,
С полной Луною, в глубокий отлив,
Следом сбегут, коль прибой одолеют.
…На горизонте означатся, вдруг
"Свежие" мачты и круг под нок-реей.
Снова мираж всех оттенков вокруг
Тихо восстанет на рейде.