* * *
Тускнеют угли…
Фет
Ни уголька, ни уголка,
Ни стебелька, ни мотылька,
Ни всплеска крылышек на маке…
Не вспоминай. Не сожалей.
Ни гаваней, ни кораблей,
Ни Пенелопы на Итаке,
Ни плача подле Царских Врат.
Ни медных лиц, ни медных лат…
Ни царь, ни раб, ни зол, ни рад –
Ни слог не изберешь, ни тему.
Неужто дальше – тишина?
Ни аргонавтов, ни руна,
Ни винограда, ни вина,
Ни древка в око Полифему.
Гекзаметр мертв, хорей охрип –
Ни гордый стих, ни горький всхлип;
Ни лицеиста, ни Лицея…
Не постигаю. Не могу.
Прими пловца на берегу,
Змеиноглазая Цирцея!
О нет, не принимай, отринь,
Отыди прочь и сгинь. Аминь!
Я вижу: выбор был худым.
Я вижу путеводный дым
Отечества! Цирцея, впредь мы
С тобою – врозь! Я – недруг ведьмы,
И враг несмысленных свиней.
А дым клубится все черней…
Спеши, воспрянувший пловец,
Поскольку дым речет: конец
Настал Содому и Гоморре!
Спеши! Теперь Улисса ждут
И стольный град, и вольный люд,
И девушка в церковном хоре.
25 сентября 1989. Москва.
2 мая—2 июня 2001. Харьков
Сергей Александровский.
Факсимиле. Стихотворения и переводы.
М.: Водолей Publishers, 2007.
(Серия «Сон Серебряного века»). — Стр. 20.