Сошел на станции какой-то непутевой,
Вокруг снега, метель, забытое "ни зги".
Стучит в висках бадягою бедовой,
Надеть бы валенки, на мне же сапоги.
Еще вчера в столице был я лекарь,
Позавчера с княгиней танцевал,
Душевно провожал с улыбкой до кареты,
Сегодня опустился, с "корабля" на "бал"...
Вдали деревня между Псковом и Москвою,
Такую обойти бы за версту.
А вьюга все поет, все выше, воет!
А вьюга все картавит в уши чепуху.
Такой же чепухою в дебри сослан,
Прогнали, как паршивую собаку со двора,
Мне научиться бы поклоны бить, да поздно,
С тех пор как выдал я поэму на-гора.
В той оде воспевал прогнившую державу,
Не обошел и батюшку-царя,
На дыбу поднятых святых, кого по праву,
Кого без права - куполам благодаря.
Друзья отхлопотали от Сибири,
Хотя какая разница - такая же дыра,
Сума с тюрьмой сплетаются в эфире.
Но ведь и здесь болеет детвора,
И здесь, упав на льду, ломают руку,
Так что же это я повесил нос?
Грехи отпущены порокам на поруки.
Пусть я не Парацельс и не Христос,
Но ведь и не партака бесталанный,
Ни одного от смерти уберег,
Ни разу не снедала меня жадность.
И коли выбирать меж двух дорог,
То выбор мой опустится на эту,
Пускай язвительно смеются за спиной.
Сминаю пальцами полупустую сигарету.
Вдали деревня, между Псковом и Москвой...