Спит старый замок. В анфиладе комнат
часы пробили долгое, и полночь
вселилась по-хозяйски и так густо,
что стало от её вторженья пусто.
Снаружи по стене взбирался плющ,
ещё немного он сомкнётся кроной
на островерхой крыше. Бел и бьющ
там лунный свет, блистающей короной
царил. Ладошки у плюща
казались белыми, светились на камнях.
Небесный свод почти что не вмещал
такого беспощадного огня
луны, та проникала в окна,
окрашивала в белое и ткани,
(казалось, ткань белилами намокла),
и хрусталя сверкающие грани,
не многоцветны были как от солнца,
сверкали жёстко сталью, как клинки.
Неплотно притворённые оконца
плодили в комнатах пустынных сквозняки.
И те бродили по коврам персидским,
со стен взирали беспокойно предки,
большая опечаленная птица
дремала, раз уж ночь, в ажурной клетке.
Сквозняк легко взбирался по портьере,
качая кистью алого атласа,
когда касался синих птичьих перьев,
косила птица удивлённым глазом.
… Так замок спал, царила ночь повсюду,
а в окна стрельчатые, вездесущ,
что любопытному подобен спруту,
заглядывал ползущий к небу плющ.