ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Для меня Холокост – это камень преткновения, несходимость рядов, нерешаемая теорема, опрокидывающая все постулаты веры и потому разрушающая мою внутреннюю гармонию. Верующие в Творца знают, что нет ничего вне Его, мимо Него и помимо Него. Он – Абсолют. Он – это Всё. Силы «зла», именуемые в иудаизме как «ецер а-ра» или «ситра ахра» - тоже от Него. От Б-га не может быть ничего плохого. Основной постулат иудаизма – «эйн ра – эла тов», т.е. «нет зла – и всё есть добро». А то, что нам кажется злом, есть лишь непонятое нами добро – ибо пути Господни неисповедимы, меньшее не может вместить в себя большее, ничтожное неспособно понять Великое. Сколько я слышал «сипурим» о том, как человек опоздал на самолёт (т.е. безусловное зло), а потом он узнал, что самолёт потерпел крушение (т.е. опоздание обернулось «добром» ). Или другой пример: дикарь попадает в операционную и видит, как люди в халатах и масках, орудуя ножами (скальпелями) режут несчастного полуживого лежащего на столе (к которому он привязан ремнями) человека, истекающего кровью. Дикарю кажется, что он попал на какой-то жестокий обряд жертвоприношения, ибо уровень его сознания не позволяет понять, что здесь творится добро, и люди с ножами спасают жизнь «жертвы». Так и мы – подобны дикарю, который пытается понять промысел Б-жий. Зло в этом мире – иллюзия, как и добро – оно создано Вс-ним во имя дихотомии, позволяющей человеку делать постоянный выбор – на протяжение всей жизни – между добром и злом, между жизнью и смертью. Ибо сказано в Торе: «Сегодня я призываю в свидетели против вас небо и землю: я предложил тебе жизнь и смерть, благословения и проклятия. Выбери жизнь, чтобы тебе и твоим детям жить и любить Господа, твоего Бога, слушать Его голос и прилепляться к Нему. Ведь в этом твоя жизнь, и Он даст тебе много лет на земле, которую Он клялся дать твоим отцам Аврааму, Исааку и Иакову.» (кн. Дварим, п.19). Казалось бы, вполне простая логика – выбери добро, и будет тебе счастье… Ан нет! Откуда тогда берутся все эти несчастные дети в инвалидных колясках, праведники, сгорающие от болезни во цвете лет, люди, гибнущие в катастрофах и эпидемиях и т.д.? На протяжении нескольких трактатов Талмуда обсуждается проблема «почему случается, что праведнику плохо, а злодею хорошо »? Откуда берутся все эти войны, погромы, эпидемии, стихийные бедствия? Что это – наказание? Намёк? Предупреждение? И если нет в этом мире воздаяния за добро и кары за зло, то как можно существовать в этом мире, на что опереться, на что надеяться? И потом - как бы человек ни прожил свою жизнь – она всегда кончается смертью… И что такое тогда жизнь? А смерть – это конец или только начало? Сколько раз я приставал к своим раввинам со своими вопросами, а получал только один ответ: мы никогда не поймём Творца. Мой рав как-то раздраженно мне сказал: еврей тем и отличается от не-еврея, что он не задаёт вопросы, а ищет ответы в Торе и выполняет заповеди безо всяких «зачем» и «почему». Что ж, наверное, он прав, и я «еще не совсем еврей»… Я продолжаю задавать эти проклятые вопросы – хотя знаю, что ответа на них нет… И предложенный вниманию цикл — лишь попытка осмысления причин этой величайшей исторической трагедии...
______
ПАМЯТЬ
Возьми с собой в дорогу старый плащ
и чемодан с отбитыми углами...
Еще возьми с собою детский плач
и облака, летящие над нами —
ведь все мы состоим из облаков,
вокзального гудка и струйки дыма,
из слов прощанья — без обиняков,
и смерть уже вполне исповедима...
За окнами столбы и провода,
под нами рельсы, и мелькают шпалы…
О, как скучна дорога в никуда,
и как длинна... Во что бы то ни стало
запомнить постарайся этот путь,
считай столбы, что пролетают мимо,
глотай рассвета тягостную муть
и едкий смрад клубящегося дыма —
чтоб возвратиться вновь когда-нибудь
кошмарами ночными или снами
к тем, кто не сможет нас уже вернуть
и пережить случившееся с нами…
2019
* * *
МАЗУРКА
Уходят из Варшавы поезда...
Александр Галич
Пепел Клааса стучит в мое сердце
Тиль Уленшпигель
А время всё сотрёт рукой шершавой —
и к Рождеству украшенный костёл,
и клочья дыма над пустой Варшавой,
и голоса взошедших на костёр,
и бодрый ритм мазурки, что звенела
и заглушала раннюю капель
словами "Jeszcze Polska nie zginela",
предсмертный плач детей — "Шма, Исраэль!"
"Внемли, Израиль! Наш Господь единый —
и возлюби Его всем сердцем и душой..."
Но верное извечной парадигме,
нас время растирает в порошок...
А смерть уже свои крыла простёрла
над черепицами кривых варшавских крыш,
над звонницами старого костёла,
в которых поселилась злая тишь...
О Польша, ты пребудешь в нас всегда!
"Nie zgine Polska — kiedy my zijemy"
Уходят из Варшавы поезда —
а в небе одинокая звезда
напрасно ищет путь свой к Вифлиему...
________
"Jeszcze Polska nie zginela" (польск.) — "Еще Польша не погибла" — слова из национального гимна Польши, иногда называемого "мазуркой Домбровского"
"Шма, Исраэль!" (иврит) — "Слушай, Израиль!" — главная еврейская молитва.
"Nie zgine Polska — kiedy my zijemy" (польск.) — "Польша не погибнет, пока мы живы"
В декабре 2017 года исполнится 40 лет со дня смерти Александра Галича, автора знаменитого "Кадиша"...
* * *
РЕБЕ
— Ребе, ребе,
смотрите — там, в черном небе,
кружат черные птицы!
Ребе стар, единственный глаз слезится...
— Где? Я ничего не вижу, майн кинд... *
— Там, в вышине, и летят к нам стаей, —
эти черные птицы с крестами,
а на крыльях у каждой — винт...
Черное небо дрожит от гула...
— Ребе, мама нас обманула —
утром сказала, мы все поедем
в парк чудесный гулять — Ган Эйден*,
скоро ночь, а она всё спит...
— Не будите маму, дети, она устала...
Нынче праздник — уже настала
святая Суббота... Где мой талит? *
— Ребе, ваш талес* забрали солдаты —
те, что кричали вам "жид пархатый",
били вас по лицу!
Старый ребе в ермолке, а в грязных пейсах —
пятна крови...
— Дети, ведь скоро Пейсах! *
Надо испечь мацу...
Я схожу за мукой...
— Не ходите к немцам,
ребе, ребе, вокруг Освенцим...
Ребе махнул рукой...
Черный дым из трубы заклубился в небе...
— Мойше, смотри, он похож на ребе!
Вот потеха! Гляди: борода и пейсы...
Завтра и мы поедем с тобой в Ган Эйден!
Вот, читай по-немецки: "das Seine... Jedem..."
А вчера они туда проложили рельсы...
________
* "Майн кинд" (идиш) — дитя моё
* "Ган Эйден" (идиш) — сад Эдемский, т.е. рай
* "Талит" (иврит) или "талес" (идиш) — молитвенное покрывало (накидка)
* "Пейсах" (идиш) — еврейская Пасха
* "Das seine... Jedem..." (нем.) — обрывки надписи "Jedem das Seine" — "Каждому — своё"
* * *
КОРОНКИ
Он любил рассуждать о пользе —
вот и теперь, посыпая дорожки пеплом,
и спасая тем самым солдат от скользи,
думал о том, что зима не окрепла —
лёд на речке еще слишком тонок
(он мечтал устроить лыжные гонки).
Забренчали в кармане зубные коронки...
Как бы не заложил его мерзкий подонок —
грязный жид, человечья труха, отребье,
мразь пархатая — вишь, как дрожит!
Все жиды его называют «ребе» —
это значит по-ихнему — «главный жид» …
— Эй, заканчивай, мразь! Пять минут на труп —
а ты возишься чуть ли уже не десять!..
…Ай да дока, наш господин фон Крупп,
мыслимо ль всех жидов расстрелять, повесить?
Нет надежней его печей — экономность,
производительность — все удобства,
есть и поддон для пепла, и ёмкость
для костей… Вот и нет мирового жидовства!
Лемке пощупал в кармане коронки —
Эльза давно мечтает о норковой шубе,
поизносились донельзя его девчонки —
а чем они хуже вертихвосток фон Штубе?
Фюрер сказал: надо думать о Рейхе —
только где Рейх, а где — Берген Бельзен…
А в семейном бюджете одни прорехи…
Лемке снова подумал об Эльзе —
длинной, как жердь, словно палка тощей –
двадцать лет, почитай, они вместе —
мог ли позволить себе конторщик
мечтать о красивой, богатой невесте?..
То была не любовь, но скорее жалость —
Эльза сыздетства была сиротою…
После свадьбы она исправно рожала,
Лемке ее почитал святою…
…Жид до сих пор колдовал над трупом,
всё пытаясь раздвинуть щипцами челюсть…
«Нет, заложит — и будет глупо…»
Лемке стрельнул в упор — не целясь.
Жид упал рядом с трупом, вровень,
закатив свои черные зенки к небу…
…А над лагерем вновь зазвучал Бетховен —
«Auch hier gewinnt das Leben...» *
______
* «Auch hier gewinnt das Leben...» (нем.) — «Даже здесь побеждает жизнь» (слова из старинного немецкого романса)
* * *
КАЖДОМУ СВОЁ?
Написано 25 апреля 2015 года, в день 70-летия освобождения Бухенвальда
Боже праведный, все ли тут верно – и нет ли ошибки в дизайне?
Богу – Богово, кесарю – кесарево, … Jedem das Seine?…*
В черно-белом кино, в черно-сизом дыму распахнулись ворота,
Пропуская в себя человечью труху… Златокудрая Лотта
Зачарованно смотрит и слушает странные возгласы «Вэй из мир!» **
Этих жалких подобий людей, от которых давно отвернулся весь мир…
Веймар спит… *** Видит сладкие сны Иоганн Вольфганг Гёте…
Что ему эти грязные Ицики, Ривки, да Хавки… Он грезит о Лотте…
Для того ли арийскую душу свою продавал доктор Фауст,
Чтоб от взрывов дрожала земля, и ревели истошные «фау»?…
Веймар спит... Но не спит в полумиле отсюда кровавое пекло,
Превращая людские миры в горький дым, горстки черного пепла...
Богу – Богово, кесарю – кесарево, и – … Suum cuique? ****
Чтобы снова очистился мир, погружаясь в кровавую микву?.. *****
Боже праведный, все ли тут верно – и нет ли ошибки в дизайне?
И евреи тусуются снова в Берлине и Франкфурте (тот, что на Майне)…
________
* Jedem das Seine (нем) – "Каждому свое" - надпись, сделанная немецкими нацистами над входом в концентрационный лагерь смерти Бухенвальд
** «Вэй из мир!» (идиш) – "Горе мне!"
*** Бухенвальд расположен рядом с Веймаром, в котором жил и творил великий Иоганн Вольфганг Гёте - автор знаменитого "Фауста", пережиший в юности увлечение юной Лоттой
**** Suum cuique (лат) – "Каждому свое"
***** Миква – ритуальный очистительный бассейн
* * *
КТО ЖЕ ТАКИЕ — ЕВРЕИ?
Да, я с детства впитал эту странного привкуса горечь,
И носил самому непонятную мне непохожесть.
По едва уловимым чертам, по фамилиям «евич» и «ович»
Чужаков от своих отличал, остро чувствуя кожей.
Много лет разбирался с проклятым я этим еврейством,
Непонятно мне было, за что нам дано испытанье такое –
Что оно означает – проклятье? геройство? плебейство?
Чем евреи отличны от всех окружающих «гоев»?
Говорили на их языке, имена их носили. Страною
Мы гордились со всеми, и звали Россию Отчизной…
Но откуда взялось это вечное чувство изгоя,
Чужака, апатрида, изгнанника… И с укоризной
Нам вослед головою качали носители «титульных наций»,
Ведь для них все евреи – герои смешных анекдотов…
Но евреи привыкли к насмешкам. Устали бояться –
С головой уходили в науку, искусство, работу…
Переняв у народов обычаи, нравы, язык и культуру,
Проросли на земле семена Авраамова древа…
Но едва приходил Шикльгрубер, Хмельницкий, Петлюра,
Шли евреи направо… А все остальные – налево…
Мы разбросаны были средь сотен племен и народов,
Бог рассеял евреев, рассыпал, как горстку горошин,
Чтобы мы прорастали средь них, в ожиданье Исхода.
Как единый народ сохраняла лишь память о прошлом…
И сегодня отнюдь не окончена странная повесть,
Нам еще предстоит испытаний нелегких дорога…
Кто ж такие – евреи? Не знаю... наверное – Совесть.
Обо всем остальном вы спросите-ка лучше у Бога...
* * *
ИАКОВ И ИСАВ
(попытка осмысления)
I. Иаков
О, простодушный «человек шатра»,
С улыбкой кроткой и походкой робкой —
Мой пастушок — взгляни на небеса,
Решительно скажи себе: «Пора!»
Займись же чечевичною похлебкой,
Пока в полях охотится Исав.
План удался — так просто, без затей,
Похоже, Небесам стал неугодным
Отца любимчик, твой свирепый брат —
Ты все учел, лукавый книгочей —
Что будет он как сто волков голодным
И что с тобою встрече будет рад.
Любимец Б-га — Иаков, Исраэль,
Явил свое ты миру благородство,
Похлебку обменяв на первородство,
Подсел в обличии Исава на постель
Ицхака в час кончины — слабый зреньем
Он одарил тебя своим благословеньем.
Мне говорят — была в том воля Неба!
Что ж опасаясь праведного гнева
Родного брата, ты за тридевять земель
Бежал к коварному Лавану? Чтоб Рахель —
Жену возлюбленную встретить здесь,
Счастливо избежав Исава месть?..
II. Исав
…Огонь и камни. Кровь. И трупный смрад.
В святилище беснуется орава…
Вглядись в лицо того, кто вел отряд —
О, Иаков, узнаёшь ли в нем Исава?
Ломая стены, цепь разбив охран,
Твой брат вернулся — чтоб разрушить Храм…
…Над опустевшим гетто дым и гарь,
Повсюду трупы — их съедают свиньи.
Прошел недавно с войском Государь —
Освобождать от бусурман святыни.
Скажи, Иаков, Небесам угоден
Исав, освободивший «Гроб Господен»?
…Поднес свой факел мрачный пилигрим —
И взвился в небо едкий черный дым…
Молись, Израиль, вспоминай о Б-ге —
Все сожжено — дома и синагоги —
Так приказал великий Торквемада…
О, Иаков, узнаёшь родного брата?..
«Навiки разом!» Вновь гудит майдан,
Волнуются казачие станицы —
Ведет войска неистовый Богдан —
Бить ляхов и жидов идет Хмельницкий.
И снова льется кровь, пылает гетто —
Но знаешь ли, Иаков, кто сей гетман?
— Рахель, любимая, ты не молчи, ответь!
В зрачках застывших блеск свечей субботних...
«Шма Исраэль!» Но к нам явилась смерть,
Вновь с криком «Бей жидов!» и Черной Сотней.
Повсюду вопли, стон — чинит расправу
Лабазник пьяный — с внешностью Исава.
...Ты снова молишься — дожить бы до утра,
Пугаясь стука собственного сердца…
Рассвет забрезжил. Кто шепнул: «Пора…»?
Огонь печей вновь озарил Освенцим…
Вопит «Verfluchte Jude!» полицай —
В нем злобный блеск знакомого лица…
___
О, простодушный «человек шатра»,
С улыбкой кроткой и походкой робкой —
Мой пастушок — взгляни на небеса,
Решительно скажи себе: «Пора!»
Займись же чечевичною похлебкой,
Пока в полях охотится Исав...
* * *
ДЕЛО ДРЕЙФУСА — ПЕРВЫЙ ЗВОНОК
(из письма Альфреда Дрейфуса возлюбленной)
«Я любил тебя безответно,
шепча, как безумец, рифмы...
Синюю папочку с грифом
"Совершенно секретно"
уверяю тебя, я не крал –
это выдумки Эстергази,
гнусной, продажной мрази...
Там ошивался капрал:
он-то её и выкрал.
Но сетовать не время –
во всем обвинять евреев
Европа давно привыкла.
Время летит днями,
серыми, как зола...
Некто Эмиль Золя
крикнул: "Я обвиняю!"
Он обвиняет Францию,
нравы, ее устои,
и того, кто устроил
всю эту профанацию...
Видел сегодня в зале:
некто по имени Герцель –
юноша с чистым сердцем,
с полными слез глазами
мне прокричал: "Не дрейфь!" Ус
черный свой теребя...
Прощай, я любил тебя...»
Подписано: Альфред Дрейфус.
Точка. Конец цитаты.
Вновь осужден невинный.
Кончился век наивный.
Новый грядет – двадцатый.
Смолкнут навеки речи
пылкие дрейфусаров –
сгинут абрамы, сары
в жерле гигантской печи…
…Ночь. И луна в оконце
словно мячик для гольфа.
Маленького Адольфа
юная Клара Пёльцль
гладит рукою тёплой,
нежно гордясь младенцем.
И восстает Освенцим
над просвещенной Европой...
***
БЕСПАМЯТСТВО
(на "День памяти" Ицхака Рабина)
Намеренья благие нас ведут...
верней, мостят тропу к преддверьям ада...
А дальше — вехи: Мюнхен, Осло... Тут
неважно руку чью — Адольфа ль, Арафата
ты пожимаешь... Лживостью речей,
ты ублажаешь — палестинца или немца...
Как быстро в нас погас огонь печей! —
Дороги "мира" вновь ведут в Освенцим...
Я помню всё: братанья с палачом,
объятия с небритым визави,
и руку, что по локоть вся крови
еврейской, пожимал он горячо.
Под звук фанфар и праздничный салют
автобусы взрывались, гибли люди...
...Израиль скорбит и хнычет: "Не забудем!"
И снова почести убийце воздают...
"День памяти"... Нет, не рукой Амира
был остановлен тот, кто на закланье
чужие жизни положил "во имя мира" —
о нет — то было Б-жье наказанье!..
Скорбит Израиль. В трауре столица,
и льется благостная патока речей.
Вновь в отблесках свечей пылают лица —
забыв о жертвах, поминают палачей...
25.10.2015 Jerusalem