Вслед за бабочкой, из тишины тонкой плоти,
сквозь спутанный ворох огненно-рыжих волос,
По кровостоку глазниц, по бурлящему прошлому,
через бросающее вниз настоящее
во весь голос,
в последнем побеге от вящего, пересекая равнину холода
гибельного.
Внутри
выжигающий голод, насыщаемый на время людьми.
И зрак – суть вселенной, вложенной книгами – низменность, страх пустоты,
неизменность – маски, вериги твои.
Воплем неистовым искренним краски ударят по коже холста
татуировкой.
Догорающий лес, пылающий город, в вене иглой ежедневная морось
И голод – тот самый голод, что был оставлен когда-то
И кем-то, кто даже не стоит темы,
Кто не имеет имени –
Палач, разорвавший надвое,
Вспоровший ножом полость брюшную, сломавший грудину,
Съевший сердце трепещущее,
Желающий сделать злее.
А еще - темное небо, все погрузившее в сон, кроме тебя
И тех, кто твоими руками спасен.
На холсте – дремлющее дитя.