Сорвётся вот-вот в перебои мотор,
бензина горящие брызги,
свирепо частил от земли "эрликон",
обшивку пропарывал с визгом.
Кабина в дыму, залепило очки,
из картера чёрное масло,
ногам горячо, штурман в ухо кричит,
- На курсе! Идёт! Вижу ясно!
Разведка вчера доложила - состав,
снаряды, бензин и взрывчатка,
А в берег свирепо вцепился десант
- Ну, не подведите, девчата!
Девчата как водится, не подвели,
к разъезду подкрались две пары,
тут в небе и вспыхнули злые огни,
ночных истребителей фары.
По-2 - пулемёт из кабины торчит,
у "фоккера" - шесть пулемётов,
один "кукурузник" свалился, горит,
второй опрокинулся в штопор.
Стреляли девчата, но что ему "Шкас"…
атаку заметили поздно.
Разбитых очков полетел плексигласс,
в крови опрокинуло звёзды.
Напарница ручку взяла на себя,
- Я, мать.. . не мишень, ты не в тире!-
и "мёртвою" истинно стала петля,
для аса с крестом на мундире.
Ох, мама! Мечтала рожать и любить,
на крыльях промчаться над домом!
Обрезало жизни сияющей нить
багровым, пылающим комом.
Последний, спикировал на паровоз,
дымя перегретым мотором,
кипит "эрликон", прожигая насквозь,
пилота, крыло, элероны!
Прожектор слепит, поезд бьётся в огне,
платформы ползут на платформы,
весь бомбовый груз положили, как нет,
вопит паровоз бестолково.
- Мы сделали! - только опять "Фокке-Вульф"!
Убийца ночной, быстрый, верный.
В секунду пронизанный веером пуль,
горит самолётик фанерный.
В реглане дыра, кровь широко течёт,
огнём охватило подкосы,
из длинного "Шкаса" сестрёнка сечёт,
глотая последние слёзы.
По "фоккеру" - вьется, подлюга, глядит,
трудам своим ставит оценки.
Шлем, волосы, руки и голос горит!
Огонь заползает под веки!
И нет парашютов, окончен полёт.
Святая, проклятая доля...
девчата прощались... горел самолёт,
падучей звездою над полем.
А. Пятаченко 31.10.2015.