Взревел басами хор, заплакала княгиня
И тренькал клавесин, и струны рвал скрипач,
Блуждал в потемках взор по Зевсу на картине,
Но никого не трогал ее безумный плач.
Мелькали огоньки от пьяной сигареты,
Летал вокруг хмельной и шумный разговор
И в танце Айседор* сжимала кастаньеты,
А там за барной стойкой несли какой-то вздор.
Кружился красный шарф над тоненькою шейкой
Взмывал ее подол и голый бок мелькал,
А в клетке на окне металась канарейка
И хлопал невпопад поддатый генерал.
Висели за окном намокшие карнизы
И ветер, точно бич, хлестал куски афиш,
И кто-то обронил под стол две скучных визы,
А дождик умывал лицо уставших крыш.
Приветливый оскал бармена посетившим
Сей странный уголок в сей самый странный час
И шутки невпопад за вечер заплативших
И брань нью-йоркских крыс вгрызалась каждый раз!
За столиком блондин задумался о чем-то
Наверно, о своем грустит который день
И взгляд из васильков случайно кем-то скомкан
И как босяк к нему подкралась чья-то тень.
Ну, что, уже пора, и хватит на сегодня
И слезной болтовни, довольно бранных слов!
Скорей летим домой, ведь там у нас свободней
Подальше от нью-йоркских заманчивых гербов!
*В конце сентября на пароходе «Париж» Есенин и Дункан покинули Европу, чтобы совершить путешествие в Соединенные Штаты.
2 октября 1922 года пароход, миновав статую Свободы, вошел в Нью-Йоркскую гавань. В американских газетах появились сообщения о возвращении знаменитой танцовщицы на родину с мужем, русским поэтом Сергеем Есениным.
На пароходе Есенин и Ветлугин (секретарь Айседоры) составили заявление, в котором говорилось, что Есенин и Дункан не вмешиваются в вопросы политики, что они работают только в области искусства, и они убеждены в том, что Россия и Америка способны понять друг друга.
7 октября 1922 года Айседора дала первое из четырех намеченных представлений в Карнеги-холл. Первый после пятилетнего перерыва концерт в Нью-Йорке получил в печати благоприятные отзывы. «Нью-Йорк Трибюн» сообщила, что Айседора по окончании концерта произнесла речь, в том смысле, что муж ее «Уолт Уитмен России».
По несчастью, успеху ее турне помешало то, что Айседора не нашла в себе силы удержаться от выступлений после концертов. Она с нескрываемым сочувствием рассказывала о России и призывала к дружбе между американским и русским народами. Лекции Айседоры Дункан, а также её прозрачные танцевальные костюмы не могли понравиться жителям американских городов — пуританам, ненавидевшим большевиков. Газеты сообщали, что в Бостоне «Айседора танцевала в алой накидке и называла себя красной. Многие зрители, шокированные ее наготой, покинули зал». Несмотря на большую рекламу, которой сопровождались выступления Айседоры, ее «большевистские» лекции возмущали публику. Это могло привести к запрету ее выступлений и расторжению контрактов.
Вскоре после скандала у Мани-Лейбов Есенин и Айседора навсегда уехали из Америки, их четырехмесячное пребывание в США оказалось несчастливым. Дункан считала, что поездку испортили падкие на сенсацию американские газетчики и плохого качества американские вина. Но были и другие причины: душевная неуравновешенность Есенина и открытая любовь Айседоры к России.
12 ноября 1922 года Есенин написал из Нью-Йорка Анатолию Мариенгофу: «Милый мой Толя! Как рад я, что ты не со мной здесь в Америке, не в этом отвратительнейшем Нью-Йорке. Было бы так плохо, что хоть повеситься». Видно, что Есенин затосковал по дому. Он разочаровался в американцах: «Никак не желаю говорить на этом проклятом английском языке», — добавляет он. На английском Есенин не желал говорить из принципа, говорил, что «боится испортить и забыть русский язык». За время пребывания в США Есенин почти ничего не написал.
3 февраля 1923 года поэт и танцовщица взобрались на палубу парохода «Джордж Вашингтон», который взял курс на Шербур. На следующий день нью-йоркские газеты изложили в подробностях все, что сказала репортерам на прощание Айседора Дункан: «Не нужны мне ваши роскошные отели. Я лучше буду жить в России на черном хлебе и водке». «В России у нас свобода... В вашей стране люди не нуждаются в искусстве. Они не понимают, что это такое...»
В марте 1923 года оскорбленные власти под предлогом того, что она вышла замуж за русского, лишили Айседору американского гражданства.
7 ноября 1923 года на борту «Георга Вашингтона» Есенин написал полное безнадежности и отчаяния письмо имажинисту Александру Кусикову: «Я расскажу тебе об Америке позже. Это самая ужасная дрянь... Я полон смертной, невыносимой тоски. Я чувствую себя чужим и ненужным здесь, но когда я вспоминаю Россию, вспоминаю, что ждет меня там, я не хочу возвращаться...»
Вечером 11 февраля 1923 года пароход вошел в порт Шербур. Так завершилась поездка Есенина в Америку.