В заснеженном седом краю не тают свечи,
И даже, если и люблю, безмолвен вечер
И ландышам не расцвести в груди под сердцем,
Не выбрать сразу два пути, закроют дверцу
Пусть вечер синью прорастет, цветочной синью,
Хоть бейся головой об лед, но жизнь не сдвинешь
И ночь по-прежнему черна чернильной тенью,
Я слову своему верна, как откровенью.
И пусть ложится пухом снег и тает тут же.
Не закрывать ночами век совсем не трудно
И где теперь моя душа в свечном угаре,
Я больше не могу дышать в промозглой яме
И не спасет теперь метель, удался холод
Срывает только дверь с петель, да душит ворот,
Прости, что трудно замолчать бессонной ночью,
И только воском тает плач над многоточьем….
Я все расклады приняла, но больно бьет январский ветер
Тебя, прохожего, меня… И не стереть его отметин.
Про смерть не хочется писать, но нарывается на рифму,
Небесная зияет гладь, как нимб у нимфы.
В заснеженном пустом краю листаю старые тетради,
Писала, как тебя люблю. Забудь больную Бога ради…
Тебе моя любовь далась, как прокаженному фиеста,
И разыграли мы на раз до дыр заезженную пьесу...