О, ШАХМАТЫ, ИГРА БОГОВ!
(Продолжение)
РОБЕРТ ФИШЕР
Их два – столь разных, непохожих,
Один другому - антипод,
И то, что одному негоже,
Другой легко пускает в ход.
Один кичлив, самовлюблен,
Капризен и хвастлив не в меру,
Готов похвастать тем, к примеру,
Что шьет свои костюмы он
Из материала дорогого
У … президентского портного.
Таким для шума, интереса
И обывательских страстей
Слепила его образ пресса:
Криклив – что еще нужно ей?
Но, несмотря на всю браваду,
Он очень замкнут, нет друзей,
Стараясь избегать людей,
Он в шахматах нашел отраду.
Игра – единственное благо,
Готов играть он до конца.
Ну что ж, пора назвать юнца:
Он – Роберт Фишер из Чикаго.
Поскольку «первый» Фишер ясен,
Понятна суть его любому –
Не зря ж он в центре сплетен, басен! –
Мы обратимся ко «второму».
Фишер «второй», если короче,
Игрою бредит дни и ночи –
В ней его редкостный талант
Блещет, сверкает, как брильянт.
Но кроме шахматных сражений,
Других не знает увлечений.
Влюбленный в шахматы «второй»
Бывает склонен и к «проказам»:
Такое выдает порой,
Что … «первого» являет сразу.
«Ботвиннику могу дать фору!
Гаприндашвили – дать коня!
Готов с любым вступить я в споры –
Нет в шахматах сильней меня!
Кто? Рубинштейн и Ласкер? Оба …
Пижоны с блеклою игрой!
Я бы на них поставил «пробы»,
Если б могли сыграть со мной!
Конечно, повзрослев немного,
Не будет он судить так «строго»
И делать глупых заявлений,
Пусть даже это – его мненье …
Первый успех его, как вспышка:
В чемпионате США мальчишка
(Ему четырнадцать лишь лет!)
Был непочтителен уж слишком
К элите – сокрушив весь цвет,
Свой утвердил авторитет!
Юнец выиграл главный приз!
Ошеломляющий сюрприз!
Притом Решевского вчистую
Разбил тактическим ударом!
И Сэмми разразился с жаром:
«Решительно я протестую!
Что это за чемпионат?!
Утроили тут детский сад!
И сделали меня глупцом –
Ну как всерьез играть с юнцом?
А чем ответил «детский сад»?
Вновь ввергнув в шок элиту,
Четыре первенства подряд
Брал чемпионский титул!
Он из-за шахмат бросил школу:
«Я жажду высшего успеха
И на моем пути к престолу
Учеба в школе – лишь помеха!»
За это форменную взбучку
Бедняга получил от прессы:
«Узки у Бобби интересы,
Что удивляться – недоучка!»
А «недоучка» между тем
Постиг немало языков,
И, разработав ряд систем,
Бил всех сильнейших игроков …
В Белграде, Загребе и Бледе,
В соревнованье претендентов
Среди столь грозных конкурентов
Он мыслил только о победе.
Самоуверен Бобби слишком!
А опыта еще так мало,
Его в борьбе и не хватало –
Ведь он, по существу, мальчишка!
«Всухую Фишера разбив,
Таль бросил как бы невзначай:
«Бобби, ку-ку! Не унывай!»
Но вызвал лишь … рыданий взрыв.
И все ж, он очень был силен:
Не знал цейтнотов и ошибок,
В игре необычайно гибок,
Использовал блестяще он -
Решительно и непреклонно –
Мельчайший плюс позиционный.
И доказал в новом отборе,
Что «по колено ему море»:
Выиграв межзональный бой,
Он так предначертал путь свой:
«Я обошел всех конкурентов,
Теперь в турнире претендентов
Шагну уже к подножью трона
И обыграю чемпиона!»
Но ведь поведал нам Корчной:
«Ничейный заговор тройной»
Практически оставил всех
Без всяких шансов на успех.
А гневный Фишера протест,
Хотя его и рассмотрели,
Был лишь отчаяния жест
И не приблизил Бобби к цели.
Ответить трудно на вопрос:
Как может шахматный колосс,
Отвергший милость фарта,
Панически бояться старта?
А Фишеру, хоть он велик,
Всегда мешал подобный «бзик».
Поэтому его отказы
Играть в коротком состязанье,
Отнюдь, не «милые проказы»,
А лишь тревога в подсознанье:
«Восполню ль, несмотря на рвенье,
Все стартовые упущенья?»
Отказ играть – впервые это! -
В соревновании зональном,
Где Фишер мог по всем приметам
Стать победителем реальным,
Итог же был весьма печальным:
Ведь потерял три года он
В борьбе за чемпионский трон.
А Найдорф, шахматист бывалый,
Познавший мировую славу,
Заметил: «Жизнь его остудит!
Понять его непросто нам:
Сильней он, чем считают люди,
Но все ж слабей, чем мнит он сам …»
И в Сусе межзональный бой
Сулил ему успех большой,
И вряд ли кто предполагал,
Что Бобби учинит скандал.
Оргкомитет внял в полной мере
Всем его «божеским заботам»:
Ведь он не мог, согласно вере,
Играть по пятницам, субботам.
Пока он чтил заветы Бога,
Скопилось партий очень много,
Оргкомитет неумолим –
Пришлось играть по выходным.
Нагрузка непосильна слишком,
И Фишер просит передышку,
А встретив вежливый отказ,
Вскипел он: «Проучу я вас!
Есть у меня на то причина:
Я – шахматист, а не машина!
Это мой принцип, не каприз,
Всегда незыблем будет он!
Ко мне примчатся на поклон!» -
Изрек он, укатив в Тунис.
Американский атташе
Сурово отчитала Бобби:
«Не знаю, что у вас в душе,
Этот турнир, отнюдь, не хобби
И не пустячная забава –
Вы представляете державу!»
Воскликнув иронично: «Браво!
Он отчеканил гневным тоном:
«Сражаюсь я не за державу,
А только за свою персону!»
И Фишер, пропустив три тура,
Был из турнира исключен.
Отреагировал он хмуро:
«Мне не дают взойти на трон!»
Так Бобби выбыл из борьбы …
Нет, это не удар судьбы
И не проделки злого рока –
Сам наказал себя жестоко …
Три долгих года ожиданья…
Но Фишер и на этот раз
Вновь декларировал отказ
И заявил для оправданья:
«Дистанция мала ужасно!
От случая зависит много:
Один «прокол» - и все напрасно,
Так что же, уповать на Бога?!»
Отказ наделал много шуму,
И все ж какой-то меценат
Для Бобби выкупил «мандат»
У Бенко за большую сумму.
И Фишер заиграл блестяще!
Удар безжалостно разящий
Тайманов, Ларсен, Петросян
Не вынесли – как ураган
Он смел их со своего пути –
Со Спасским битва впереди.
И в этом взлете ярком, гордом
Потряс он всех своим рекордом:
В ходе отборочных сражений
Выиграл двадцать встреч подряд!
Теперь уже и стар и млад
Не сомневались: Фишер – гений!
Не будем смаковать повторно
Тот драматический финал –
Фишер по праву и бесспорно
Всемирным чемпионом стал!
Сам Спасский, не тая страданья,
Кривить душой все же не стал:
Свое фиаско в состязанье
Безоговорочно признал.
А Фишер – как он горд собой!
Успех достигнут колоссальный!
С триумфом прибыл он домой,
Словно герой национальный!
Какой ажиотаж кругом!
Сам Президент ему звонит
И приглашает в Белый Дом,
Но Бобби, как всегда ворчит:
«Зачем мне в Белом Доме встречи,
Фальшивые улыбки, речи –
Скучны мне лоск и этикет
И времени на это нет!
Нет, у меня другие планы:
Построить виллу, особняк,
Купить роскошный кадиллак
И завести себе охрану.
Претит мне прессы интерес –
Она назойлива и гадка!»
И он … таинственно исчез,
Оставив место лишь догадкам.
«Он, говорят, построил виллу!»
«Да нет, он членом секты стал!»
«Я слышал – укатил в Манилу
И даже с Маркосом играл!»
Да, слухов было очень много,
Всех волновало, где же гений?
А он – член секты «Церковь Бога»
Обосновался в Пасадене.
«Бобби – упрямец и чудак, -
Иные рассуждали так, -
Но ведь спустя три года он
Обязан защищать свой трон!»
И вот настал этот момент,
А Фишера … простыл и след,
И Карпов – новый претендент
Гадал: матч будет или нет?
Но Бобби объявился все же,
Вдруг разразившись телеграммой,
В ней его требований гамма –
Как это на него похоже!
«Позиция тверда моя:
Играть до десяти побед,
При счете девять – девять я
Считаю матч наш завершенным
И вновь в течение трех лет
По праву буду чемпионом!»
Но возраженья претендента,
Его аргументация
Нашли поддержку президента
Всемирной федерации.
И в Бобби вновь вселился бес:
Корону без борьбы отдав,
Экс-чемпионом мира став,
Он вдруг … на двадцать лет исчез!
Вот так замолкла его лира –
Общественность потрясена,
Но страсти улеглись – страна
Забыла своего кумира.
С тех пор прошло немало лет …
Однажды Фишер в кафе сидя,
Игравших в шахматы увидел
И, не сдержавшись, дал совет,
На что последовал ответ:
«Еще один авторитет!»
«Ирония здесь неуместна –
Ведь мое имя всем известно:
Я – Фишер! И услышал в тон:
«Я – Робинс, Капелюшник - он,
Да мало ль разных есть имен!» …
И Бобби Фишер, к сожаленью,
Совсем исчез из поля зренья,
Ушел в расцвете дарованья …
Что ж, осуждать его не будем,
Хоть гения предначертанье:
Творить и оставлять все людям.
Когда печатались порой
Сенсационные сообщенья:
«Вот-вот вернется Фишер в строй!»
Все улыбались в умиленье,
Качая головой в сомненье …
Не раз решительные меры,
Чтоб Фишера к игре вернуть,
Предпринимал Луис Рентеро,
Но Бобби ускользал как ртуть.
За двадцать пролетевших лет
Мир шахмат резко изменился …
И вдруг сюрприз, потрясший свет:
Вновь Бобби Фишер объявился!
Явленье Фишера, как гром!
Ужель прозрел с годами Бобби?!
И интерес к его особе
Растет буквально с каждым днем.
О, как же время беспощадно!
Вот он – уже не молодой,
В весе прибавивший изрядно
С седеющею бородой.
А что же видит Фишер? Сплошь
Довольно молодые лица,
Былых партнеров – единицы,
А балом правит молодежь.
А где ж коллег строй уникальный?
Ужель угасли, словно свечи?
Увы, как в песенке печальной:
«Иных уж нет, а те – далече …»
С одним из них – Борисом Спасским
Сошелся Фишер в состязанье –
Нахлынули воспоминанья …
Возможно ль повторенье сказки?
Прибыв на матч, Бобби изрек:
«Пусть будет для ФИДЕ урок:
Плевал на санкции ООН –
Ведь я на то и чемпион,
Чтоб самому вопрос решать:
Где мне, когда и с кем играть!»
Чем бы ни тешилось дитя,
Ему прощают все шутя,
А назови халвою лук,
Во рту не станет слаще вдруг.
Увы, но повторенье сказки,
Всем ясно, не произойдет:
Давно уже не тот и Спасский,
И Фишер далеко не тот.
А матч – лишь Фишера каприз,
Хоть снова проиграл Борис,
Но по всеобщему сужденью,
Был Бобби своей бледной тенью.
Не зря ведь мудрость утверждает:
«Чудес на свете не бывает» …
(Продолжение следует)
4.01.2018 г.