Переправа, дитя, сорок первый

 

Закопченные, потные солдаты,
Ведомые  усатым старшиной,
Расположились  возле крайней хаты,
На перекур походный, немудрой.

Устраивались на песчаной бровке,
Минуток сколько вырвать у войны.
Ободранные, длинные винтовки,
Поставили шеренгой у  стены.

Шинели подложили в изголовье,
развесили  портянки на кусты,
Меняли перепачканные  кровью,
Свалявшиеся, грязные бинты.

Пол сухаря  да серая картошка,
из фляги запивали по глотку,
по кругу закурили  «козью ножку»,
последнего, сухого табаку.

Делили свой запасец небогатый…
На скатке,  между  ранцев и сапог,
у пожилого, тощего солдата,
Лежал живой, тряпичный, узелок.

Машины продвигались еле-еле,
В прибрежном хоронились ивняке,
Над переправой брызгали шрапнели,
Размашисто хлестали по реке.

В селе надрывно лаяли собаки,
Штабной автобус чадно догорал.
Ребёночек не вздрагивал, не плакал,
глазёнки  удивлённо округлял.

Однако ощущал себя в покое…
Солдат  заулыбался,  - Ты смотри!
Его лицо, от пороха рябое,
Как будто осветилось изнутри.

Он почему то глянул виновато,
- Наутро пополнение и в бой.
Вот донесу до первого санбата,
Оно всё  лучше, нежели со мной.

Легонько потетёшкал карапуза,
- Тяжёленький, примерно семь кило,
В рубашке уродился, голопузый,
а матери его не повезло.

Лежала на полянке, у ракиты,
Осколок в  шею… всё там раскроил.
Я мимоходом, думал, что убиты,
А он, засранец, так заголосил!

Чего на фронте только не бывает.
Потянешь тройку – выпадает туз,
Он тут орёт, а немец наседает,
А у меня такой же вот, бутуз.

Четвёртый, и дай боже, не последний,
Перед  войной  родился, в аккурат ,
Но немцу что, увидит и пристрелит.
А в чём он, бедолага, виноват?

Что в мясорубке на переднем крае,
Каким то чудом уцелел пока,
Что мы который месяц отступаем,
Полсотни  уцелело из  полка.

Ни старого, ни малого не жалко,
«послам цивилизованных культур»,
Гремит… на переправе стало жарко.
Взвод, строиться! Окончен перекур!

Усатый старшина – рука в подвязке,
Нам передал трофейный пулемёт
Взвод уходил… винтовки, ранцы, каски,
А мы остались, прикрывать отход.

Я знаю, что загадывать не в праве,
Где будут завтра мальчик и солдат...
Он пережил на этой переправе,
На десять жизней боли и утрат.

И горького военного сиротства,
Без имени,  фамилии,  семьи,
Итог  «цивилизованного» скотства,
Что на штыках  фашисты принесли.

Мальцу-здоровья, а солдату – силы,
Для пули старый, малый – всё равно,
Пусть  их минует  братская могила,
В которой нам  улечься суждено.

А Родина ни в чём не виновата,
Она – река, дорога, я и ты.
Большие  руки  старого солдата,
Спасительная сила доброты.

29.  10.  2016.            
Пятаченко   Александр.