Утомлённый, точными мазками,
Он писал портрет своей любимой.
Опирался на былую память,
И она его не подводила.
Вот высокий лоб и нос с горбинкой,
Скул восточных правильные склоны.
И глаза с задорною искринкой,
Чувственные губы, как бутоны.
Тонкий шарфик ласковой волною,
И копна волос накрыла плечи.
Серьги с лучезарной бирюзою,
Всё, как было в тот...последний вечер.
Стол накрыт и гости суетятся
В предвкушении свадебного пира.
Он так молод и ему лишь двадцать -
Баламут, картёжник и задира.
А она - "восточная царица",
Взгляд раскосых глаз темнее ночи.
Лёгкость бабочки, вальяжность от тигрицы,
Взглядом тем он пойман и проглочен!
Годы шли и им уже за тридцать,
Он художник, колесит по миру.
Дома ждёт "вальяжная тигрица"
Своего любимого задиру.
Он же, прожигая деньги в карты,
Стал всё чаще думать о свободе.
И в минуты сказочного "фарта",
Размышлял о будущем разводе.
Им за сорок, по ночам не спится,
Бес в ребре и в бороде седины.
А она, "вальяжная тигрица",
Брошена им, но непобедима.
Варит кофе, с внуками играет,
На себя глядит без сожаления.
И его к себе не допускает,
Хоть он, каясь и просил прощения.
Ей за пятьдесят, упали спицы,
Дом застыл в торжественной печали.
Так ушла "вальяжная тигрица"
В мир, где у "ворот" её встречали.
Он рисует образ милой дамы,
Упорхнувшей в небо, вольной птицей.
Он хотел свободы, а не драмы,
С темой про "вальяжную тигрицу".
Утомлённый, точными мазками,
Он писал портрет своей любимой.
Боль хранится под семью замками,
Что вовек не будет излечимой...