О, ШАХМАТЫ, ИГРА БОГОВ!
(Продолжение)
БОРИС СПАССКИЙ
Им трудно было – мальчуганам
Послевоенных тяжких лет:
Разруха, голод, беспросвет,
Что ждать им в будущем туманном?
Но восьмилетний Боря Спасский
Не замечал всех тягот жизни –
Не избалован, не капризный
Он словно жил в чудесной сказке.
А сказка – мудрая игра,
С его мечтательной натурой
Готов был с раннего утра
Двигать волшебные фигуры.
Он наблюдал в Центральном парке
То тут, то там за боем жарким.
И было видно по всему –
Как хочется сыграть ему!
Поймав однажды добрый взгляд:
«Малыш, не хочешь ли сыграть?»
Он сел, но не успел начать,
Как получил вдруг «детский мат».
Ему ужасно было стыдно,
Безумно больно и обидно,
Не верил он своим глазам
И с горя волю дал слезам.
Соперник, утешая Борю,
Вконец поникшего от горя,
Погладил по вихрам его
И улыбнулся: «Ничего,
Отчаиваться нет резона –
Учись и станешь чемпионом!»
Так, брошенное в утешенье
Мальчишке, чтоб унять страданья,
Банальное нравоученье,
Явилось … мудрым предсказаньем.
И Боря понял, что дорога
Побед, всеобщего признанья
Трудна и требует так много:
Упорства, воли, знанья.
Зак – первый Борин педагог
Нарадоваться им не мог:
Какой искрящийся талант!
Как все воспринимает живо!
И он упорно, терпеливо
Шлифует редкостный брильянт.
И Боря благодарным чувством
Всю жизнь преисполнен был –
Позиционное искусство
Блестяще тренер в нем развил.
А как же тактика? И вскоре
Сам Толуш – мастер комбинаций
Со Спасским начал заниматься,
Став новым тренером у Бори.
Какое счастье наслаждаться
Волшебным миром комбинаций!
Познав фантазии полёт,
Борис и здесь достиг высот.
А Толуш, как бы невзначай,
Заметил равнодушным тоном:
«Теперь, дружище, начинай
Осаду шахматного … трона».
Борис повержен в изумленье:
Не шутит ли почтенный гросс?
Но тот развеял все сомненья:
«Все будет – взлеты и паденья,
Минуты радости и слёз –
Работай и не вешай нос!
И заруби себе к тому же:
Коль от успехов вздернешь нос,
Все достиженья – под откос,
Так что пора уже стать мужем!»
И что же? Спасский очень скоро,
Действительно, стал чемпионом-
Сильнейшим в мире юниором,
Теперь черед за главным троном!
Бои с элитой ждут Бориса,
И он, обласканный Каиссой,
Смело бросается в сраженье,
Пройдя отбора все препоны,
Он горд высоким положеньем
Средь соискателей короны.
Борис в восторге, в упоенье –
Победы падают к ногам,
Вокруг похвалы, восхищенье,
Пьянящей славы фимиам.
Но далее – сплошной кошмар,
О, как непостоянна Муза –
Подряд в двух первенствах Союза
Его тягчайший ждал удар.
В одном подставил «ножку» Таль,
В другом Штейн «перекрыл дорогу» -
Борис в немой молитве Богу,
Страдая, изливал печаль.
Дважды оставшись за бортом
Отборочных соревнований,
Признался честно он потом:
«Не ждал ничьих я состраданий
И не скулил о горькой доле –
Мне просто не хватило воли».
Он списан многими «в архив»:
«Безвольный, да к тому ж ленив…»
Поэт Ильин, поклонник Бори
Досаду выплеснул в миноре:
«Это же не сказки, это уже быль
В восемнадцать Спасский претендентом был.
Сердце разрывает горестный куплет:
В жизни раз бывает восемнадцать лет …»
Но, словно гордый Феникс, Спасский
Восстал после тяжелой встряски.
Вспомнив после тяжкого урока
Строки мудрого барокко:
«Да, бой с самим собой –
Есть самый трудный бой,
Победа всех побед –
Победа над собой!»
А может, горечь неудачи,
Тьму опустившегося мрака
Унял, учась у Пастернака:
«Цель творчества – самоотдача,
А не шумиха, не успех …»
Теперь он понял: лишь на тех,
Кто ищет в жизни легкой славы,
Возмездия нисходит лава.
Борис, не покорившись року,
Решительно вступил с ним в бой,
И этот бой с самим собой
Он начал с верою высокой
В себя и победил в итоге -
Вновь благосклонны к нему боги.
Пришлось изрядно потрудиться –
Он, как старатель, день за днем,
Пылая творческим огнем,
Готовил взлет свой «по крупицам».
А новый тренер Бондаревский
Пока не ставил сверхзадачи –
Борьбу за титул королевский:
Где там – забыть бы неудачи!
Но как-то раз Борис, робея,
Сказал ему вполне серьезно:
«Майн фатер, есть одна идея,
Она хоть и амбициозна,
Зато достойна восхищенья –
Мне интересно ваше мненье.
Выиграв два больших турнира,
Я силу начал ощущать –
Так, может, мне завоевать
Корону чемпиона мира?!»
И тренер, глядя на него,
Лишь только выдохнул: «Ого!
Ну, раз настроен так, давай!
И вот что, мальчик, улетай
Да побыстрей из Ленинграда –
Пока что это сделать надо.
Вам молодым, все нипочем,
Болтай поменьше языком –
Ты в органах «под колпаком» -
Так вдруг Борис стал москвичом.
Точней уехал в Подмосковье,
Чтобы сберечь свое здоровье –
Ведь столько сил потратит он
В борьбе за чемпионский трон!
Соперники все, как на грех,
Титаны – Керес, Геллер, Таль,
Но Спасский духом тверд, как сталь,
И с блеском побеждает всех!
Но в поединке с Петросяном
Он уступал, притом заметно,
И понял: титулом заветным
Владеть ему пока что рано.
«Я не постиг его ходы –
Был все же Петросян сильней,
Но в этом нет большой беды –
Ведь я стал опытней, мудрей».
Хоть пораженье – это рана,
Но Спасский – образец спортсмена:
Тепло поздравил Петросяна –
Ведь он всегда слыл джентльменом.
Так, в Санта-Монике играя,
Он, лидерства не уступая
В ходе турнира ни на миг,
Был огорчен, что Фишер сник.
Игра не шла, хоть ты убей –
Ни ярких партий, ни идей,
Что бы не делал, все некстати –
Уверенность угасла в нем,
И в номере он день за днем
Лежал в одежде на кровати,
Часами глядя в потолок –
Помочь ему мог только Бог…
И кто, действительно, помог,
Так это Спасский, а не Бог
Борис вошел в его покои:
«Бобби, дружище, что с тобою?
И почему в постели ты?
Вокруг ведь девушки, цветы,
Весна и жизнь бьет ключом!
Вставай быстрей – гулять пойдем!»
Как Фишер был поддержке рад!
И рад был за него Борис –
Ведь Бобби бить стал всех подряд
И взял в итоге второй приз!
А на закрытии турнира
Элиту шахматного мира
Борис потешил и немало:
Едва ему вручили чек,
Как он под дружный хохот зала
Стало вдруг изображать … коллег.
Дальнейшее же - просто чудо:
Ему продюсер Голливуда
Сказал, похлопав по плечу:
Вам, уникальному артисту,
Роль главную я дать хочу
В фильме о жизни шахматистов!»
Но Спасскому не до картин –
За трон сражаться он настроен
И свято верит: он один
Сегодня им владеть достоин.
Каиссы благородный воин
Он обладает редким даром –
Не зря ведь «Шахматным Оскаром»
Впервые был он удостоен.
Пройдя сквозь претендентов строй –
В нем Геллер, Ларсен и Корчной –
И не тая великих планов,
Борис вступил в бой с Петросяном.
Но так случилось: первый «блин»
Испекся «комом», к сожаленью,
Но духом Спасский – исполин:
Не дрогнул после пораженья.
Он, заиграв с особым рвеньем,
Изящно, тонко, многогранно,
Сумел «железного» Тиграна
Все же повергнуть на колени!
И вот всемирное признанье!
Он - первый шахматист планеты!
Но ни поддержки, ни вниманья
Ему в высоких кабинетах.
Ведь у начальников «партейных»
Чтят молчаливых и покорных,
Патриотически-притворных,
Всегда услужливо-елейных,
Почтительное: «Виноват!»
И преданный собачий взгляд.
Но Спасский ярый враг притворства,
Ни перед кем спины не гнет.
Он свой период чемпионства
«Несчастным» позже назовет.
Нет, не испытывал он счастья
От обладания короной
И откровенно, убежденно
Вступил в конфликт с советской властью.
И он, советский шахматист,
Ломая все традиции,
Раскрыл свою позицию:
"Я – русский националист!
Мой идеал чист и высок:
Нет ничего ценней свободы!
И потому есть только Бог
И в мире живущие народы.
Себя не мню я диссидентом"…
Тем временем, пройдя отбор,
Стал Фишер новым претендентом –
С ним предстоит нелегкий спор.
Талантливый американец –
Ему не положи в рот палец –
Ладонь откусит целиком!
Он матч их превратил в дурдом!
Он требовал, чтоб призовые
Были намного выше,
Чтоб зрители все, как немые,
Сидели, словно мыши,
И обещал большой скандал,
Если допустят прессу в зал.
К тому же, омрачив событие,
Он не явился … на открытие.
Да, кашу заварил крутую …
Но в первой партии – провал,
И Фишер так переживал,
Что … не явился на вторую.
Подряд второе пораженье!
Кипя от гнева, возмущенья,
Вновь Фишер делает «кульбит» -
Он объявил свое решенье:
Играть в закрытом помещенье
Или борьбу он … прекратит.
Как Спасскому себя вести?
Не опускаться ж до злословья,
Желая все же матч спасти,
Он принял Фишера условье.
«Очку без боя я не рад,
Но в этом Фишер виноват:
Настроенный столь агрессивно,
Он проявил неуваженье,
Испортил праздник, настроенье,
Играть не хочется – противно …»
Предавшись шахматным заботам,
Капризный Бобби, как по нотам,
Борьбу вел с этого мгновенья,
А Спасского в знак уваженья
Назвала пресса «Дон-Кихотом».
И что ж? В дальнейшем, к сожаленью,
Был Спасский бледной своей тенью:
Не шла игра у чемпиона,
И Фишер завладел короной.
Хоть было Спасскому несладко,
Он не нуждался в утешенье:
«Победа или пораженье –
Явленья одного порядка,
Суть их одна, но с разным знаком»,
Вспомним Бориса Пастернака:
« … Другие по живому следу
Пройдут твой путь – за пядью пядь,
Но пораженье от победы
Ты сам не должен отличать …»
Но отличить сумели власти:
«Корону США отдал! Позор!»
И на Бориса с этих пор
Потоком сыпятся напасти.
Когда женился он вторично –
На дочке русских эмигрантов
И визу оформлял в Париж,
Чиновник заявил цинично:
«Ломали не таких гигантов,
И не мечтай! Сиди как мышь!»
И лишь французский президент
Сумел уладить инцидент.
И после принятых им мер
Покинул Спасский СССР …
Впоследствии еще не раз
Пытался он вернуть корону,
Но повторить свой «звездный час»
Не смог и заключил резонно:
«Не стоит мучиться напрасно –
Ведь мы над временем не властны …»
Шли годы … Через двадцать лет
Вновь Фишер – Спасский! Матч столетья!
На живописном Стефан Свети
Сраженье до десяти побед!
Хотя уже забыли их,
Тряхнуть решили стариной,
Впрочем, резон был и иной:
Пять миллионов на двоих!
Ведь Василевич Ездимир –
Любитель шахмат и банкир,
Признав, что Фишер - … чемпион
И таковым был двадцать лет (?!),
Куш славный выложив на кон,
Извлек затворника на свет.
Но матч всех разочаровал –
Ведь класс обоих резко пал.
Хоть Фишер победил, но, право,
Победой не снискал он славы.
И как бы, подводя итог,
Заметил Спасский: «Долгий срок
В Союзе жил я, как заложник,
Но милостив ко мне был Бог.
Причина? Я ведь не безбожник …
Нас бывших чемпионов мира
Не трудно счесть одной рукой –
Безжалостна судьбы секира,
И я – на … финишной прямой.
Как это сознавать не жаль,
Но я с печалью горькой вижу:
Ушли Полугаевский, Таль –
«Снаряды рвутся» уже ближе …
Шепчу я голосом дрожащим –
Великой поэтессы строки –
Они горьки тоской щемящей
И болью тягостной жестоки:
«Когда я называю по привычке
Моих друзей заветных имена,
Всегда на этой странной перекличке
Мне отвечает только тишина …»
Шли годы ...Борис в сомненьях -
С женой плохие отношенья …
Когда ж он тяжко заболел,
Она его закрыла … на замок (?!)
Как выдержать такой удел? –
Ему не мил весь белый свет,
И он ... сбежать в Россию смог …
Так пожелаем ему долгих лет! …
(Продолжение следует)
3.01.2018 г.