Жизнь скажу вам, ребята, Учитель особого умного рода,
То ласкает нас словом, то сечёт и огнём и дождём,
Но моя человечья простая живая природа,
Набирается разума с каждым прожитым днём.
А морщинки у глаз собираются вроде от хохота,
И потом разбегаются прочь только вроде от слёз,
Славы я не нашёл, денег тоже и похоти,
Но в итоге грехов накопился скрипучий и длинный обоз.
И, Господь, как отец мне давал поделом назидания,
Слышал я все слова, и стыдом зажигало мне уши,
Я искал объяснения , иногда и грехов оправдания,
А грехи растворяли и сердце, и веру и душу.
Я ушёл от него и скитался в безверия дали и мраке,
Жизнь болтала как в проруби, как болтается это…,
И кидали мне кости, как блохастой и грязной собаке,
И забыл я, где свет , где живое добро и тепло.
Я блудил в темноте , сапоги я сбивал в том изгнании,
Вспоминая о Нём при крестах, при хорах и свечах ,
Понял я те слова, те простые его назидания,
Захотел оказаться при нём на росистых и лунных лугах.
И я начал с того, с «Отче наш» , что читаю я каждое утро,
И молитва идёт в небеса, как атака на сайты по ДОС,
И мычу я «прости» , «не введи», и «приидет» так нудно,
Ну, а хочется веры простой, и спасенья всего лишь и слёз.
Знаю, примешь меня, хоть и быть я совсем не достоин,
Тем прекрасным, подобным, адамом и сыном твоим,
И мне кажется - дружбу я, и любовь твою проворонил,
Потому одинок, и потерян, хулим , и гоним.
Но, я верю однажды я выйду из злобы, из мрака,
Был я мёртв, и ожил, ну, а в вере надежда живёт,
И уткнусь в твою грудь, как побитая жизнью собака,
Замочу я слезами и руки твои и живот.
Я воткнусь своим носом в одежды твои , твои ризы,
И пусть зрители спрячут и лица свои и глаза,
И ты примешь меня, все грехи, все запросы, капризы,
Ты, Отец мой, простишь , блудный сын твой пришёл навсегда .
Ты, Отец мой, простишь , блудный сын твой пришёл навсегда .