Он убивал надежду…
Казнить!.. На пляжах закапать!.. Её под гальку!.. Его в песке!..
Бог придержал рассвет!.. Пока приливом размывало тему
Двух тел… Они и не остыли, не истлели… И из под гальки,
И из под песка босые пальцы вымыло… С лица
Сползло раскаяние убийцы в песок и гальку… Нервно… блицем..
Он потянул ствол пистолета, в прицел взял стоп босые цели…
Одну… Вторую… Ещё две… Сменил обойму!.. Целый день
Он убивал надежду, что кто-то выжил… Из промежности
Стекала сперма в шелест крыл одной из тех, кого зарыл...
Барельеф… На нём Гомер… Зол, наг, и слеп…
Он порчу слал, кто не вернётся…
Густая тень легла на солнце,
Он белую не снял одежду
И ворожил… Он жил надеждой
Её дождаться из воды…
Разжёг костёр и нюхал дым
Ещё не сбывшейся беды…
Её нашёл он только утром
Там, где спускался берег круто…
Она вползла на край уступа…
В воде, кровя, плескались ступни…
С себя сняв белые одежды,
Её укутал нежно, бережно…
Бесчувственную внес по трапу
На брошенный баркас… Дождь капал…
Пусто… Стыло… Только крабы
Сползались в каменный разлом…
Он понял, что запахло злом…
Он уложил её в каюту,
И спрыгнул в воду прямо с юта…
...В разломе тот, кто не вернулся…
Стащил туда, где было узко…
Засыпал галькой и песком…
… Она очнулась… Он на стон
Вернулся…
Лечил снадобьями снаружи
И ласками… больную душу…
…Они не ездили на скалы…
Однажды, в день дождливый самый
Она ослушалась его…
Лил ливень!.. Ветер снёс ей стон
Оттуда!.. Где в высок был берег…
Он вёл на звук!.. И тем не менее
Она карабкалась по глине…
Расщелина… Пески… Под ними
Шуршала галька, скрежетали
С натугой камни… Вдруг растаял
Туман… Чуть выше чёрного креста,
Неведомого в раньше в скалах,
Разверзлась толща, и предстала
Дождём омытая стопа…
Он здесь!.. Так сколько лет он спал?..
… Её нашёл в распадке муж…
Отрыли ноги… Дальше уж
Тревожить не позволил кости…
Бетон залили… Стал погостом
Распадок в скалах… Над утёсом,
Где откопали ноги босые,
Резцом он высек барельеф:
На нём Гомер… Зол, наг, и слеп…
…Бросало море солью в вежды,
Срывало белые одежды,
Зло не прощало ворожбы,
Рысь памяти мешала жить,
Скребя когтями по душе…
…Однажды в волны неглиже
Они уплыли… Край утёса
Качнулся, кто-то его сбросил
На волны, скрывшие тела…
И пена красная всплыла,
Хоть с крыл перо им сбросил Демон,
Но Бог наслал отмщеньем немощь…
…Штормило море утром ранним…
Из под камней сбегались крабы
На запахи вчерашней спермы
К телам… в расщелину… И серый
Вставал рассвет… Чадило скверной…
Ржу сеял оскоплённый дождик…
Он помнил: провожал Корнилов…
Они шли по грязюке мимо…
На плечи ей надел шинель..
Сквозь тучи солнце билось в щель…
Взвод порубали… Он ушёл
По гаю… - Si!.. Amikoshon…
…Театр губернский… Парк за сценой…
ЧК казнила офицеров…
Под стопами ног генерала
В ночь… зубы сжав, орал он,
А утром уводил намётом
Казачью сотню с пулемётами…
…Шикарный волос… Полусвет…
А он лицо топил в ладонях…
Казался вечер им бездонным…
Именье… Брошенный букет
Ромашек… Кошка на заборе…
На бездну лет исчез как Zorro…
А бабушка хранила фото…
Он утром уходил в Стамбул… А флот
Топили… Чтоб поднять попозже…
… Ржу сеял оскоплённый дождик…
Молчали… Сирые и босые…
Он встал… Её закутал в плед…
Он снова… канет… в бездну лет…
Но в этот раз оставит плод…
Но неминуемое зло
Не даст ему ещё вернуться…
Туман чужих бездонных улиц…
Чужой… не православный… крест…
Смотритель кладбища присесть
К нему приходит на скамейку…
И всё… Безликий… Бессемейный…
Но знал: под Курском, где оставил семя,
Мальчишки прорастают в семьях,
И снова меряют погоны,
Серебряные слыша звоны
Всех сорок сороков церквей…
А от забвенья панацеей
В Сент-Женевьеве Де Буа
Ромашки расцвели у врат…