Монах – средневековый аноним
просил замуровать его живым,
чтоб радостно воскликнул:
– Здравствуй, брат! –
апостол у златых небесных врат,
чтоб именем страдальца нарекли
мосты, часовни, храмы, корабли.
Он полагал, что непреложно прав,
и святости, и славы возжелав.
Четыре дня подряд монах стонал,
потом затих.
Старинная стена
тлетворности времён наперекор
в столице существует до сих пор.
Карнизы, окна, ставни, этажи...
Здесь воздух студенеет и дрожит,
а нечто, ощутимое почти,
желает проявиться во плоти.
Прохожие, верней – их большинство
не чувствуют дыхания его.
Оно сквозь плющевую повитель
особую выслеживает цель.
Раскрылась дверь, сквозит исподтишка,
обрушился кусок известняка,
фонарь мигнул – испустит дух вот-вот,
стекает по стеклу холодный пот.
Булыжники озвучивают шаг,
пока прибоем кровь шумит в ушах.
А ты иди, скорее прочь иди
со светом, замурованным в груди.