В гравюрах важных америкулистов
Есть два намёка на нездешний мир.
Где под землею скащет дух ребристый,
Держа в руках секстант и нивелир.
Поддерживают свод столбы и доски,
На них трепещет отсвет огневой,
И у подрущных вздыблены прищёски,
Пропитанные туком и смолой.
Ещё я прочитал о грязных колбах,
Рядами украшающих столы
где старый гольденшмидт, кующий гольдблат,
Мелькает млатом из подземной мглы.
О, мне б достигнуть мира превращений,
но те тома, что заняли мой шкап,
Содержат сто прозрачных наущений,
и ни одно не объясняет «Как?»
В гостинице клоповной поселившись,
Где век назад был опийный квартал
В клети, чьи стены изъедали мыши,
Я формулы пригодные искал.
И вот, вчера, усталый, но весёлый
От поисков, где всё наоборот
Я азбуку-букварь начальной школы
Прочел к закату задом наперёд.
Не поминая к ночи об Иблисе,
Не разогнать трепещущую мглу.
Три ромба, как на знаке «мицубиси»
Я начертал средь круга на полу.
Кощунственную жидкость грея в колбах
Я невообразимо согрешил,
Когда изобразились в черных ромбах
Три влажных буквы в каждом -
Бет, Ламед и Шин.
Затем, на фразе «Ушакалеашам!»,
Скрип досок тишь прихожей огласил
И дрожь меня взяла, настолько прашен
Был запах пробужденных фразой сил….
Дверь нараспашку, как без текста книга
И глас из тьмы, лопатой по углю:
«Опять молитаруешь, корпорыга?»
Я закричал и осознал, что сплю….
И в полу-сне, а может, в полу-яви
Лежу, – а он со мною говорит:
"Ты тщишься быть таким же, как Варравин?
Ты хощешь видеть, то, что видел Дiд?
Отведать травен привкус молощая?
Вкусить невыразимых женских ласк?
Пусть Гретхен я тебе не обещаю.
Кого-то, вроде Ванги – хоть сейщас.
Ты хощешь знать, какая там работа?
Щем пахнет вниз текущая вода?
Я нащерщу фракталы Мандельброта
И поведу тебя сквозь них туда!
Я принял облик царственного чада.
Хоть в чем-то быть похожим на Творца.
Теперь же мне твоих вместилищ надо,
Чтоб справить свадьбу ртути и свинца!"
И я узрел, как бсинс потусторонний
Коснулся ног – и пол прозращен стал.
Был сон не кончен, взгрял гевалт вороний
А с ним и я повторно закрищал!
Остался дома - болен был спросонок.
В обед звонок. Кольнул внезапный страх.
Звонил портье: «Тут к вам прошёл ребёнок!
Он в мантии, на голове – корона-
Венец с пещатью Тетраграмматона!
Компас и астролябия в руках!»
Никто не переступит двери гроба,
Пока Господь не вымерил твой век.
Но если в круге на полу три ромба –
Беги оттуда, добрый человек!
Когда ж настанут тяжкие вериги,
Что неклющимы всякому клющу,
Никто вам не поможет, корпорыги,
В том месте, из которого крищу!.