Я как преступник

               

Я как преступник на месте злодейства. И снова
вижу, как жгу обрывки воспоминаний,
надеясь забыть, в чём их основа,
под воздействием сегодняшних, новых желаний.
Наивность всё же, следы пепелища остались,
остались под сердцем, под сердцем где-то.
Они там обуглившиеся валялись,
но всё же помнили, то жаркое лето.

Когда раскалённый асфальт проминался подошвой,
лежавший вне тени столетних платанов,
а южная ночь по телу ладошкой,
гладила, не имея ни видов, ни планов,
импровизируя лунным и звёздным светом,
двоих сближая всё ближе и ближе,
шепчущих о себе, о своей жизни, об этом.
Руки опускались их, всё ниже.

Это всегда происходит как в омут;
не размышляя, не спрашивая, с головою,
в котором они непременно утонут,
не в силах сопротивляться порою.
Захлёбываясь от счастья, любви или страсти,
хватая воздух как рыбы ртами,
в среде полов разделяющей власти,
властвующей под небесами.

Но правило цели, плевать на средства;
из несчастий, лжи.., бе зо твет ственности,
которые не очень подходят для бегства
от, ставшей уже непосильною, девственности.
А тот процент совпадений по цели
мужчин и женщин, оставшихся вместе,
под час, наскочив на житейские мели,
ржавеет, как консервная банка из жести.

Кто те счастливчики, кто их выбрал?
Под ручку идущие встречать старость,
рассекретите свои стержни. Какого калибров?
Я хочу себя расточить под них, малость.
И идти, встретить новых друзей, впечатления,
оставаясь собой, становиться всё лучше
и возможно о ком то поменять своё мнение,
став человеком второй половины жизни.

Это не страшно, что половина большая пройдена,
все ошибки уже позади безвозвратно.
Это как встречает малая родина,
где всё было просто и было понятно.
Где казалось и было счастье, и смысл жизни,
а теперь возвращаюсь, на круги свои снова
и не надо доказывать, признаваться и клясться
молчание в большей степени и есть теперь мне основа.