Осторожно, осторожно,
Вороши январь сукном.
Далеко во тьме дорожной
Покидал чудак свой дом,
Выходил, как страшный холод,
Сани скоро заложил.
И езжал весёл да молод,
Судьбу сказкой ворожил.
Объезжал за год полсвета,
Возвращался налегке.
Наступив на платье, лето
Все сокровища в мешке,
Что он вёз, спускало скоро,
Раздавало детворе
Светло-голубым узором
Облаков. А в сентябре
Градом голод проходился.
Что чудак не ворожил!
Ведь с судьбой тот не смирился,
Дружбу всех не заслужил,
Всё бежал лишь от ответа,
Уезжал не знать куда.
Верил, что ждала там где-то
Та попутчица, звезда,
Что вмиг озарит, согреет...
А на деле, в тот же час
Дева с лебединой шеей
Смотрит в окна, отблеск глаз
Зачарован чудным милым.
Как уедет он - беда!
Где бы взять красотке силы?!
Сколько ждать?! Неужт всегда?!
Только раз чудак проснулся
И заметил - нет мешка.
А на двор когда вернулся,
Раз - телега нелегка,
Не поднять ее лошадке.
Отчего и не понять!
И тут девушка украдкой:
"Что грустить да горевать?
Оставайся, да живи же,
Не кататься ж до ста лет?!
Да работать надо, слышишь?!
Сразу как придёт рассвет
Уберешь наутро поле -
И на зиму урожай!"
Наш чудак: "Ну что ж, а коле
Быть по-твоему?! Давай!"
Так прожили зиму, лето,
Год ещё, а, может, три.
Не катается по свету
Наш чудак, а у земли
Всё работает. И боле
Чудаком не назовёшь!
Ну а дева как довольна!
"Так уж да,не пропадёшь!"
Да в одно шальное утро
Раз проснулась: что же тут?!
Пустота... и кони будто
Вновь тележеньку везут.
Кони белые, златые,
И от них лучится свет,
Будто чудные какие...
Чудака ж и вовсе нет.
Как исчез. Кричала дева
Ночь и день: звала, звала.
А потом в пору посева
Раз легла - да померла.
А чудак не воротился.
Видно дальняя звезда
Зазвала. С пути он сбился.
И презренье навсегда
Заслужил в своём селенье,
Деву ж за святую чтут.
Да она в своём служенье
Померла, а он-то тут
Всё с телегою по свету,
Лишь свободою горя,
Колесит. А кто судья?
Чем греховно, скажешь, это?
Все живи - да будет зря!