Ты надеваешь вновь шелка и кружева,
наносишь на лицо румяна и белила,
а губы ты всегда так густо подводила,
что не могли дышать ни вздохи, ни слова.
Ты так воплощена, что у меня едва
находится внутри какая-нибудь сила
войти в тебя душой, чтоб ты себя раскрыла
бесплотной искоркой во мраке вещества.
И всё же я тружусь, надеюсь, подбираю,
как зёрна камушков, разбросанных по раю,
твой взгляд, и стыд, и стон, и хохот, и нытьё,
и тяжек твой покров, и нагота бескрайна,
как и тоска моя, ведь знаю я, что тайна
тут есть лишь потому, что я ищу её.