Четок, ясен и холоден месяца тонкий серп, небо с искрами звезд- как большого костра прах. Знай сиди и пиши, чтобы строчками стих пел, да на прозу сбиваются мысли- о тех дровах, что купила вчера, сомневалась всё- брать, не брать- прямо к Новому году опустошат карман, да не в этом и дело- не хлынет гостей рать. Настроенье не хочется портить себе- обман так и так совершится- торгующий всяк лют, а кого обвести, как не «интеллигентных баб»- не умеют скандалить, и деньги легко отдают, да и мало чего понимают они в дровах.
Я сурово настроилась- фигушки вам, друзья, поторгуюсь, сварливее буду, долой такт, не настолько глупа, не настолько богата я, образованна- да, но знаком ваш язык- мат. Ну, приехали. Вижу, шофер что-то худ, желт, и усталость, как снулая рыба, в его глазах, еле в кузов забрался и задний открыл борт, разгружать стал вручную. Подумалось мне- раб. Лет, похоже, под сорок, а сжег уж его труд, чуть заметно здоровье и совесть еще коптят. Мужики, словно мухи, в районе у нас мрут, вот и этот едва ли отпразднует пятьдесят.
А дрова-то поколоты крупно (чтоб побыстрей), сучковаты, неровны- знать, с приболоти опять . А покуда получишь делянку-то от властей, тут и там оберут. И, выходит, что обобрать должен мелкий торговец такого же бедняка, а иначе не выжить, иначе -труби отбой. Мне послаще на пенсии, доля ж его- горька. Не сказала ни слова. На деньги- и Бог с тобой.