Под слоем хитина, уверенно-жёстким,
на сложенных крыльях,забытых в углу,
свернулась клубочком твоя альбиноска,
окрасом другая, заждалась в снегу,
когда осмелеешь. Под панцирем твёрдым
в насечках и шрамах, хрустящим крылом
взмахнула ворона, заснеженный мрамор
её маскирует своим серебром,
светлее бумаги. Под толщей булата
дамасской закалки с ажурным щитом
в азах камуфляжа сакрал опечатан
в запрете на белое в общем чужом.
Своё оперение сажей измазал,
с трудом, самобытность смолой зачернил,
похожий на стаю, охотно чумазый,
искусство полёта утратил, без сил,
но знаешь, вернёшься домой белым волком,
сумевшим себя разыскать в темноте,
подсветит зима алебастровым шёлком,
безоблачным небом твой путь в суете.