Увиделись в фойе вечером, Люда с трудом узнала, партнёра по игре, было видно, что он не терял время даром и тщательно приготовился к встрече.
Тщательно выбритый, благоухающий чем-то экзотическим, в светло-кремовой рубашке с короткими рукавами, подчёркивающими бронзовый загар рельефных бицепсов, Анатолий был неотразим.
Пока они шли, к пляжу он, непрестанно, что-то нашёптывал, но Люся плохо разбирала смысл сказанного, она, просто, наслаждалась его присутствием, запахом и голосом.
Незаметно они подошли, практически, к самому морю, остановились, присели на лежак, стали слушать мелодию волн шелестящих по прибрежной гальке, иногда ласково, практически беззвучно, иногда раздражённо, недовольно фыркая
Море жило. Оно дышало, пахло, ласкало берег, наслаждалось тёплым июльским вечером, тишиной, нежно – рассеянным, чарующим, звёздным светом.
Внезапно, Анатолий, наклонился, вытащил из под лежака большущую, хозяйственную сумку, начал аккуратно вынимать из неё:
1. Бутылку массандровского портвейна
2. Позаимствованные из столовой 2 фарфоровых тарелки
3. Неизвестно, откуда взятые, 2 хрустальных фужера
4. Свечу и коробок спичек
5. Большую гроздь винограда и груши, скромно, заметив, что фрукты тщательно вымыты.
6. Позаимствованные из столовой салфетки.
Ошарашенная увиденным Люда стала следить за совершаемыми манипуляциями. Да, бесспорно, чего-чего, а изобретательности у Анатолия хватало. Он чиркнул спичкой, поднёс её к свече, пламя радостно взвилось вверх, выделяясь на фоне ночного пляжа пляшущим от малейшего прикосновения дующего с моря ветерка хрупким, огненным мотыльком.
Затем из глубины сумки был извлечён перочинный нож со штопором, раздался хлопок вылетевшей пробки, томившиеся в ожидании фужеры, наполнились портвейном.
Анатолий, бережно, передал фужер Люде, вкрадчивым голосом предложил выпить за совместные тренировки.
К своему стыду никогда раньше Люся портвейн не пила, если честно, то показался он ей редкой гадостью. Но мужчина был настолько обаятелен, так обворожительно предлагал, так преданно смотрел на неё, что отказать она просто не смогла
Кстати второй фужер был выпит уже без всякого отвращения.
Становилось заметно прохладнее, на Люсе было надето только тоненькое, шёлковое платье , но тут мастер изобретений совершил ещё один трюк
Он снова залез в глубину своей, необъятной сумки и извлёк тёплый, шерстяной свитер. Помогая надеть его, как бы случайно приобнял Людмилу за плечи, бережно, видимо с целью, одарить её частью своего тепла привлёк к себе, но она даже не пыталась сопротивляться.
Люся закрыла глаза, нашла его губы и забыв про всё нырнула в море любви.
Разбудил её луч солнца, ласково, но требовательно прикоснувшийся к лицу и явно намекающий на то, что хватит валяться, а давно пора, встать, заняться делом.
Люда сладко потянулась, открыла глаза , вдруг, увидела, что она, как всегда, голая лежит на белой простыне, но вместо «Мадам Бовари», рядом с ней лежит, совершенно, голый мужчина.
Надо отметить, что его присутствие Люсю, нисколько, не смутило, а наоборот наполнило необъяснимым бдаженством. Довольная, она крепко-крепко прижалась к нему всем телом и поняла, что вчера она нашла именно того человека, с которым, без малейшего сомнения, свяжет всю свою жизнь.
Через 2 месяца была сыграна свадьба. Через год у Людмилы и Анатолия родилась дочь, которую по обоюдному согласию назвали Еленой.
Через 1,5 года Люда обнаружила на белой рубашке Анатолия кроваво-красное пятно чьей-то губной помады