Ужас упал на лица детей,
Когда начался миномётный обстрел,
И, сидя в руинах тихо, как мыши,
Мы все понимали, как смерть в спину дышит.
Холод сквозь щели, и хочется есть,
Здесь сыро и грязно, и спать негде здесь,
Но лучше уж это, скажу не тая,
Чем пуля в висок от солдат патруля.
В тёмном подвале спят дети у стенки,
В воздухе смрад и копоть горелки,
В убежище этом проводим мы дни,
А сверху кипят городские бои.
Иногда я встречаю солдата убитого,
Я возьму его хлеб ради завтрака сытого.
Иногда нахожу пистолет иль винтовку,
Чтоб потом обменять на пустую похлёбку.
Однажды я видел, как церковь накрыло,
Там был Бога Дом - теперь там руины,
А мой прежний дом давно уж сгорел,
Мой дом теперь – погреб, а я поседел.
У нас нет семей, мы в рванине одежды,
На монетку и пулю не купишь надежду.
Мы – дети войны, нами движет лишь страх,
Наши жизни – лишь пыль на солдатских руках.
«Солдат не обидит! Солдат всех спасёт!»
Не верим мы в чушь, что с листовок орёт.
И тем, и другим такой приказ дан,
Чтоб нам, как собакам, стрелять по ногам.
И сколько на карте таких городов?
Детей, потерявших родительский кров?
Наверное, мало, раз всем всё равно,
Наверное, в Ад мы попали давно…