За бравым забодаловом бизмены отчебучили –
Без меры долго мучили бородками Степаныча,
А он всё Квазимордою и бровками дремучими
Старался обогнуть базар в прикиде бича драныча –
Эх, не было поблизости горбатого Горыныча –
Не то бы бесы бегали бордюрками длиннючими
И вспоминали матами заветы Ильича.
Но. Всему нужно времечко и бабушкины семечки,
Да и сидеть без бремечка, втихушечку плюясь –
Для этого поставили в беседочке скамеечки
И сбагрили Степаныча, и чё к чему, молясь –
К старушкам тем бодрюченьким в психушку восвоясь,
Упаковав, как барина, в штанах и телогреечке –
Его ещё маленечко, но не совсем боясь.
А далее на плечиках ему свершили казнь.
И, привязав верёвками на бантики, с издёвками
Поклали сперва в кашицу и, приказав поднясть,
Крепили крепко-накрепко, цепляя мышеловками –
С таким уж прям усердием и ловкими сноровками,
Чтобы не мог он соскользнуть и запросто упасть
На копчик иль куда-нибудь своими бестолковками.
Не так-то просто оказалось всё –
И ночью от пленённого остались лишь подвязочки
И кое-что негожее – похоже на кизляк.
И тропкою нехоженной, как будто кто-то саночки
Прямо крапивой скошенной юлил, словно шустряк…
Валялся в этой площади и брошенный бушлат,
А следом монтировочка, охранник, да и тапочки,
И куча беспонтучая под ворохом бумаг.
Никто не знал тогда ещё – Степаныч был солдат.