На улице Агуону
старинный дом стоит,
в квадратиках оконных
свет не везде горит.
И смотрятся зловеще
два первых этажа.
Расставленные вещи
на полках стеллажа
виднеются чуть выше,
где госпожа живёт.
На чердаке есть мыши
и ловкий чёрный кот.
Хозяйка появилась
и, судя по всему,
она перекрестилась
зачем-то, не пойму.
Но гаснет свет и снова
дом поглощает тьма.
Сияют образцово
соседние дома.
Не ухожу... не знаю
зачем пришла сюда.
Вокруг снежок летает
блестящий, как слюда.
Я не была здесь долго,
наверно тридцать лет,
и не припомню толком
доверенный секрет.
Но ночь похожа очень
на ту - опять зима...
И тень часов песочных
загадочна весьма...
Лицо в окне мелькнуло
отпрянув от стекла,
чуть не упав со стула,
колдунья ожила.
Узнали мы друг друга
и тощий силуэт
испуганно прислуга
уводит в кабинет.
Мерцают только свечи,
но я-то на виду...
Мне снег валит на плечи,
стою, чего-то жду.
Но бедная старушка
в безумия бреду
покаялась в подушку,
а я стою на льду...
Горит фонарь тяжёлый,
выхватывая снег,
от освещенья жёлтый,
как мёртвый человек...
Свет вспыхнул на мгновение,
но меркнут зеркала,
магическим движением
их гасит ткань чехла...
Мне жаль тебя, колдунья -
раскаянье пришло
сей ночью в полнолунье,
тебя сгубило зло...
Прости мне, Миризида,
я не хотела, нет...
Хранить в себе обиды
не стала тридцать лет...
Ты маялась напрасно,
всё помню, как вчера,
та девушка погасла
под утро, как искра.
Ты просто обозналась,
поверь на слово мне -
она давно скончалась,
не мучаясь, во сне.
Я - не она, другая.
Мы не похожи, нет.
Ты не волнуйся, знаешь,
с ней умер твой секрет.