НА САМОМ ДЕЛЕ ЖИЗНЬ ПОХОЖА НА КОЛДУНЬЮ
СТИХИ В ЖУРНАЛ «НОВЫЙ СВЕТ»
. . .
На самом деле
жизнь похожа
на колдунью
она то скажет «да»
то скажет «нет»
уйдет
вернется
ворожит опять
и никогда не знаешь
что же будет
с тобою вскоре
под загадочной луной.
. . .
Снег идет
как толпа по проспекту
в какой-нибудь праздник
просто валом идет
расстилая
свой белый ковер
если лечь
скоро станешь конечно же
белым сугробом
и собаки
начнут уже лаять
на этот сугроб
а ты будешь считать
что ты где-то теперь
в зазеркалье
там где белые люди
на белых плывут
облаках
и смеются
и смех
словно белые чайки
над морем
улетает туда
где сливается
белое небо
с давно белоснежной землей.
. . .
И как же ты будешь
одна
в этом мире
где небо так низко
склонилось
к закату
и держит в руках
облака
словно хочет
их нам подарить
и плавает где-то
луна
среди ночи
как желтая рыба
в своем океане
где множество звезд
колют иглами света
тебя
а ты все стоишь
у стены горизонта
и хочешь
ее отодвинуть
да только одной
тебе стену
тяжелую эту
не сдвинуть
уже никогда.
. . .
Сначала была ты
дюймовочкой нежной
на листе
в заколдованном озере синем
теперь ты
волнующий призрак
скользящий
в ночной тишине
одиноко
а после
ты станешь
лишь тенью
ушедшей любви
на пустой
и холодной стене.
. . .
У города так много улиц-рук
как щупалец у осьминога
площадь
напоминает голову гиганта
расплющенную там же на асфальте
где памятник низвергнутым вождям
как палец со звездой
уперся в небо
и требует вернуть назад ту жизнь
которой просто не было на свете
как не было и нет богатырей
нет гномов призраков
и все обычно дома
спокойно спят
и видят старый сон
о счастье
зацепившемся за вечность.
. . .
Пугливое чувство
застывшее словно птица на ветке
витиеватая мысль
повторяющая вышивку персидского ковра
восторженная статуэтка
простирающая руки к пухлому абажуру
и наконец
блестящий талисман дверной ручки
понимающе щелкающий
впуская в заветный аквариум потустороннего мира
где гибкие чертенята
артистически корчатся
в сказочном танце.
. . .
А за зимой
опять пришла весна
чтобы ее арестовать
и голая
без мартовского снега
зима уходит молча
на рассвете
к разгневанному солнцу на допрос
оно теперь ее совсем замучит
и утопит
в бездонных синих лужах
где вода
как голубая кровь
чужда той жизни
в которой вновь наивная любовь
вовсю поет
под трели соловьев
простые песни
о своих утехах.
. . .
Равнодушная лампочка
тускло светила в подъезде
кто бы в нем
ни ходил по ночам
и с утра
приоткрыв осторожно
скрипучую старую дверь
на прогулку
со смирной собачкой своей
ни пускался
все равно
кто живет и живет
здесь обычно
а кто уже умер
и кому очень хочется
громко смеяться
когда не услышит никто
и скрыться
в пустую квартиру
как только
его кто-то увидит
в безъязыкой
глухой полутьме.
СЛЕДЫ
На панели
бессчетное множество ног
проходило
и идут по ней снова
следы и следы
по скрипучему снегу
туда и сюда
и как будто бы вверх
на высокое небо
где прячутся звезды
и откуда
глядит на нас бог
из за желтой луны
и вздыхает о том
что не может
спуститься на землю
и по улице этой
пройти вместе с нами
и оставить в снегу
вот такие глубокие
очень простые следы.
. . .
Над молоком пустого неба
нет ничего
ни близких звезд
ни черной глубины
ни бога
лишь вымысел сплошной
который
нужен людям
чтобы себя дурачить
без конца
и видя стол
все время говорить
что вижу куклу
а видя куклу
говорить
что девушку люблю
и никогда при этом
не смеяться.
. . .
Когда к тебе пришел
вчерашний день
и низко поклонился
ты увидел
какой он был пустой
на самом деле
как вешалка
для старого пальто
что ты уже
отдал на барахолку
и как ты прожил с ним
так долго
не заметив
что превратился он
в стакан воды
который выпит кем-то
в прошлом веке
но все стоит
все так же на буфете
покрытый слоем пыли
как всегда.
. . .
Откуда такая свобода
творить все что хочешь
вокруг
и снег превращать
снова в лужи
и день превращать
снова в ночь
луну одевать в облака
будто бы
в подвенечное платье
и музыку нежной любви
незаметно включать
на рассвете
когда так волшебно поют
в твоем старом саду
незнакомые птицы
которые знают
что счастье
вошло в твою жизнь
и открыло
заветную дверь.
. . .
Как будто
поднимаюсь в гору
выше выше
и воздух чище
легче и дышать
и облака
ложатся мне на плечи
и это вовсе
и не тяжело
и солнце опускается
в ладони
как птица желтая
вспорхнувшая с небес
а если оглянусь назад
на землю
что тает в дымке
будто бы во сне
то вновь захочется
туда вернуться
ведь там любовь
вернется вновь
ко мне.
. . .
Как поздно я
коснулся счастья
когда его обычно
провожают
в далекий путь
с цветами
или без
и уходя
оно ко мне
вдруг обернулось
с улыбкой
виноватого ребенка
который целый день
шалил
и вот заметил
что пора вернуться
к себе домой
где ждет его постель
и добрая
заботливая мама
укроет теплым
одеялом сна.
. . .
Ты хочешь быть счастливым -
приводи с собою
счастье
ведь с кем приходишь
с тем и будешь жить
кто с девушкой любимой
кто с надеждой
а кто с обидой горькой
будет годы
под солнцем равнодушным
проводить
не ведая
что жизнь свою
он сам же и придумал
когда привел в нее
кого хотел.
. . .
Если это поляна
на ней непременно цветы
если поле
на нем неизменно простор
и шумящие травы
если лес
значит древние ели
и мхи
и тропинка
которая кружит
и кружит
если море
конечно свободные волны
если чья-то душа
только синее небо
и на нем облака
вереницей летящих куда-то
встревоженных птиц.
. . .
Но ведь будет еще
и любовь
снег растает
цветы зацветут
на лугах
и вернутся
счастливые птицы
чтобы петь для тебя
по утрам
и закончится
вечная осень
вперемежку с зимой
одинокой
с ее темными
серыми днями
и усталой
ночной тишиной
и тогда
мы увидимся снова
в этом мире
огромном и чудном
где высокое
синее небо
кружится опять
над тобой.
. . .
Подайте мне
еще стакан покоя
я буду пить его
опять до дна
и знаю
ко мне спустятся
и звезды
с высокого
распахнутого неба
чтобы заснуть со мной
в моей кровати
и рядом будет
нежная луна
она погасит ветер
в этом мире
и остановит
все дожди и слезы
и снег холодный
у нее в ладонях
вновь превратится
в искры
такой красивой
и простой любви.
. . .
Будем мы жить
очень долго
на этом
таком удивительном свете
дольше чем листья
в счастливой
березовой роще
дольше чем травы
на пышных
весенних лугах
и цветы
может быть дольше
огромных
высоких деревьев
в дремучем лесу
и облаков
в синем небе
и белых
таинственных птиц
что всегда
улетают на юг
в сентябре
что снова вернуться
посредине
цветущей весны.
. . .
Какая ночь
какие в ней огни
раскиданы
как медные монеты
и их наверно
собирает ветер
который кружит
кружит по дворам
и улицам пустым
и никогда
не дожидается рассвета
а поднимается
вслед за луной
на небо
перебирает звезды
словно бусы
и их роняет
по одной
на землю
на радость
и на память нам.
. . .
И вновь на ладони
нежданное чудо
как снежинка
которая
с каждой минутой
становится больше
и легче
растет и взлетает
и в воздухе
плавно кружится
как будто танцует
с твоей
вдруг проснувшейся
светлой душой.
. . .
Как все это
было давно
и странно
таким и осталось
и тени
качаются те же
и руки
все так же нежны
и ночь
так походит на чудо
притаившееся
за окном
где звезды
грустят как и раньше
и темное облако
снова
закроет луну
до рассвета
чтоб нас наказать
за любовь.
. . .
А я устаю
нет не жить
целоваться
и хочется тихо глядеть
тебе просто в глаза
и видеть в них мир
тот в котором
опавшие листья
воскресли
и ветер стал смирным
и больше не рвет
провода
а волосы гладит
рукой своей
нежно
и добрая
с неба луна
наблюдает за нами
и хочет сказать нам
что ей хорошо
этой ночью
кружиться над нами
во тьме.
. . .
Мне кажется
мы здесь утонем
в бесчисленных лужах
и когда мы
в них вдруг погрузимся
почувствуем холод
до самого сердца
идущий
а сверху
забыв что зима -
это царство безбрежное снега
укроет нас дождь
мириадами капель
как будто своим одеялом
и будет декабрь
нас качать
на руках
как несчастных младенцев
которым приходится
только лишь плакать
большими смешными слезами
всю долгую зимнюю ночь.
. . .
Любовь приходит девочкой
уйдет старушкой
а жизнь останется с тобою
навсегда
и будет маятник судьбы
среди ее дорог
качаться и качаться
к двум берегам
земного бытия
и к доброму и к злому
лишь затем
чтоб не остановится
никогда.
. . .
Улыбнуться не трудно
но редко
улыбаемся мы
когда видим
что жизнь
уплывает от нас
по накатанным рельсам
скрипя
в туманные дали свои
а мы
остаемся судачить
что могли бы
другую найти
много лучше
чем эта
уплывшая жизнь
только вот
не собрались
разошлись кто куда
а теперь
нас самих
с фонарем не сыскать
среди улиц пустынных
ночами.
. . .
Я все пишу стихи
и как они похожи
на зеркала
в которых
пробегает жизнь
как множество
простых теней
спешащих
что-то говорящих
и изредка
целующих друг друга
растерянно
и в полной тишине.
. . .
Кругом
так много прозы
но бывает
как будто солнце
через облака
прорвется вдруг
чудесное
святое
как шепот ночи
в полной темноте
как доброе
журчание ручья
бегущего
как будто бы
на крыльях
куда-то
в полной тишине
и это будет
тем волшебным в мире
что нас волнует
под луной огромной
когда все замирает
в этом мире
под чарами
томительной любви.
. . .
Как же ты жизнь
бываешь зла
ко всем
кто вдруг сошел
с твоей тропинки
куда-то не туда
свернул
и заблудился
в том глухом лесу
где только пни
уныло помнят
как остались пнями.
. . .
Как холодно бывает
иногда
а вот согреть и некому
все вышли
по лестнице крутой
в холодный мир
и кто-то в нем
уже и захлебнулся
а ты остался вновь
один
упрямо верить
упадет звезда
вот прямо с неба
вдруг в твои ладони
и будешь с нею счастлив
навсегда.
. . .
Есть в неподвижности
счастливая черта
в ней невозможны
бедствия и страсти
и торжествует
только тишина
деревья замерли
простерли к небу руки
и замерли дома
как часовые
дорожки замерли
в пустом саду
не слышится на них
уже шагов
в безмолвии глубоком
все окна улицы
и скверы и дворы
и даже двери
не скрипят в подъездах
как будто мир
в глубоком долгом сне.
. . .
Кому-то хорошо
в пустыне
кому-то в море
а кому-то в небе
а мне повсюду
хорошо на свете
зимой и летом
в холод и в жару
ведь я их попросту
не замечаю
вот как слепые
не заметят света
и как глухие
не услышат шума
и как немые
вам не скажут ничего
так я вам не скажу
о счастье и несчастье
ни слова никогда
поскольку их не видел
и не слышал
а если встретил
просто не узнал.
. . .
Все сбудется
чего ни пожелаешь
поднимаешься на небо
если хочешь
или оно
опустится на землю
и будут облака
валяться в поле
как сдувшиеся вдруг
воздушные шары
и лес конечно
станет голубым
ведь на него
свалилось небо
с высоты
и воду с воздухом
ты можешь перепутать
они смешаются
в любом пруду
и в озере глубоком
которое впитало небо
как губка
впитывает влагу
без остатка.
. . .
Легко кружить
по свету
в стае птиц
и что тебе тогда
земля и небо
летишь куда захочешь
просто так
и радуешься жизни
беззаботно
а в дымке синей
далеко внизу
остался мир
знакомый и счастливый
где ждет любовь
всегда цветут цветы
и в синем озере
опять заснуло солнце.
. . .
Кто помнит
когда это было
пустынный покинутый город
где улицы
тянутся сетью
среди одиноких домов
широкая серая площадь
с высокой скульптурой героя
который неведомый подвиг
когда-то шутя совершил
с тех пор
на своем постаменте
стоит под дождями
и снегом
к нему
прилетают лишь птицы
садятся легко на плечо
но он
ничего им не скажет
лишь руку опустит устало
которой махал на прощанье
тому кого нет много лет.
. . .
Ты уже потерял
все что мог потерять
и нашел все
что можно найти
в этом мире
и остался лишь с тем
с чем родился
и когда-то из мира уйдешь
и тогда ведь останется
все что терял ты
и все что нашел
а тебя самого
и не будет
так как есть
то же утро
и такое же солнце
на небе
и та же дорога
по широкому полю
но никто по ней больше
уже не идет.
. . .
Я много имею
но вот ничего не хочу
устал от желаний
своих и чужих
они для меня
словно лишние гости
которые вечно приходят
хотя их уже
не зовут
и громко смеются
когда не смешно
и плачут
хотя и не грустно
и могут прощаться
так долго
что лучше их снова
вообще не встречать
чтоб больше
ни с кем не расстаться.
. . .
Я стал хорошим другом
тишины
у осени
целую нежно руку
и глажу тело белое
зимы
и приглашают их
заснуть со мной
надолго
быть может
до восторженной весны
которая утонет в поцелуях
и в сладостной
чарующей любви
как озорная
юная девчонка.
. . .
Я тебе скажу
что все иначе
что любовь
бывает не нужна
что она приходит в дом
очень часто
лишним человеком
и не знает
что ей делать
в нем на празднике
совсем чужом
и уйдет так тихо
незаметно
что о ней
не вспомнят никогда
как весной
не вспоминают осень
в старости
не думают о детстве
ночью солнца яркого
не ждут.
. . .
Мне кажется
никто уже на свете
не живет
не видно никого
и голосов не слышно
наверно все
давно ушли
дверь за собой закрыли
и остались только
луна и звезды
в темном небе
на всю ночь
а утром даже их
уже не будет
повсюду воцарится
яркий свет
и в нем грустнее станут
и дома пустые
в которых никого и нет
и улицы
где нет давно прохожих
и весь город
где как вода
разлилась тишина.
. . .
Ты все отшучивался
что нам дождь
зато
хоть свежим воздухом
подышим
что нам мороз
наденем наши шубы
и узнаем
в каких из них
особенно тепло
и что нам жизнь
мы можем умирать
сто раз на дню
вот воскресать бы
только научиться.
. . .
Никто не просит
листья распускаться
цветы цвести
не умоляет
в теплом мае
не заставляет
солнце подниматься в небо
каждый день
и луну
как золотую рыбку
молодую
никто не соблазняет
по ночам
светить кружиться
и дарить любовь
с которой ей на свете
не расстаться.
. . .
Мы сами выбираем
чудо
в которое поверим
на всю жизнь
пусть кто-то верит
в радостное солнце
и молится ему
весь век
а кто-то
поклоняется луне
и перед нею
вечно на коленях
а третий
море выбрал
на всю жизнь
чтобы любить его
самозабвенно
и все готов отдать
за счастье
плыть в волнах
и берегов
не видеть никогда
но ты уже не веришь
в чудеса
они для тебя
только на картинках
которые ты любишь рисовать
и вешать в своей комнате
на стены.
. . .
И ничего на свете
не случилось
не повернулось солнце
вверх ногами
на землю
не упали звезды
и тучи
не сорвать
однажды с неба
как старые
больные волдыри
но жить
стало легко
плывет душа
как лист
в пруду осеннем
и над ней
любовь
кружится
словно птица
и может в воду
синюю упасть
и это
называется
я счастлив
мне ничего
другого
не приснится
и хочется
в бездонном небе
как ангелы незримые
пропасть.
. . .
От чувств паутиной висящих по темным углам
и налипших на пыльные окна
бывает так душно
что их хочется просто смахнуть со стола
своей жизни
как крошки чужого обеда
и стаканом холодной воды
самому опрокинуться в горло горячих желаний
чтобы там и остаться
как лава
кипящей на протвине жизни души.
. . .
Какая канитель
как много глупых слов
и снова снова непогода
проклятая метель
под звон колоколов
полмесяца
а кажется – полгода
и тишина
полночный шквал
простите нервам эту вьюгу
метет она
и без похвал
иду по замкнутому кругу.
1976 год
Мое первое стихотворение «всерьез»
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.