Счастье, счастье, куда закатилось,
как мои с червоточиной дни?
Утекло, заросло, умалилось,
потерялось в родимой пыли
тех дорог, по которым шагала
за румяным смешным Колобком,
он подмигивал мне как бывало:
- Ничего, потерпи, перетрём.
Вездесущий, собой неказистый,
он учил меня жить на пока,
обтекаемой быть, безбугристой,
как с подраненной плотью строка.
Утекать от врагов, укрываться
в сонной темени вязких кустов,
темноты и волков не бояться,
а тем более рваных хвостов,
что мели по следам осторожно,
так похожи сноровкой… и в масть,
мне от этой повадки острожной
впору было в уныние впасть.
Паренёк мой с поджаренным боком
много слов сохранил про запас,
выдавал он мне их ненароком
с русской искрой в изюминках глаз.
Много песен мы с ним перепели
про судьбу и злосчастия час,
ну а годы всё мимо летели,
было им, как всегда, не до нас.
Прикатились к родному порогу,
а кругом лебеда да полынь.
И дороги-то… только лишь к Богу,
и в душе застоялая стынь.
Остановка уж, видно, надолго…
Колобок закатился на печь.
Говорит: «Дом нашёл, слава богу,
буду жизнь от несчастий стеречь».
Но не страшны мне больше напасти:
всё мне по боку, всё трын-трава.
То, что надобно нынче для счастья:
с грядки лук да в печурке дрова.
Да чтоб ветры в трубе завывали,
чтобы вечная теплилась даль.
Всё, что знала (не жаль), растеряла,
расплескала крылами печаль.
Я как будто вчера лишь родилась –
сказка, быль, золотой колобок…
Верно, это мне только примнилось.
Спи, душа. Не толкай меня в бок.
1 июня 2017