(предыдущий фрагмент «9. Погубит отчим жениха? Сибирский сказ»
http://www.stihi.ru/2017/10/03/3879)
...Пусть не упал жених пластом,
у Насти – паника. Со страху
она зажмурилась под стон.
И Время замерло, и Пряху
СудьбЫ пыталось бросить в сон,
впрок отдавая жертву праху…
…На мех позарившись с хвоста,
забудешь о клыках халатно…
...Крысан – отнюдь не легостай
и, зарясь, не свернёт обратно.
Коса на камень... Всё, как встарь.
За-ради зла не жаль затрат, но
таёжный спросит строже царь –
Крысану век жить безотрадно!
От злобы нехороший жар
в душе стрелка – огонь и ядра!..
...«Пуд я продал. И нарасхват два
возьмут. А после ни шиша?!
Над девкой властвую лишь я,
в чём самому себе есть клятва»!..
...Суровый взор. Рука – клешня!
Гневлива речь – порой невнятна.
Душа Крысана, ох грешна!
Следы скрывая аккуратно,
свой интерес он «здраво» знал,
чтоб защищать «незаурядно».
Прицельно в лоб – и вся возня.
Стрелять по недругу отрадно.
Крысан стрелял не вдруг. Со зла!
А Смерть останется всеядной.
По зорким смолоду глазам
дано быть меткости изрядной.
Стрелял гад не по волосам –
охотник из породы хладной,
но... Рок по-своему сплясал:
взметнулась рыжая лиса
и покатилась бездыханной.
Как если бы заряд летальный
послал он в лисьи телеса!..
...Близ парня лИсы колесят –
пасут юнца из лести стайной?!
Дурные пули по лесам
кому случалось ли случайно
ловить так жертвенно сквозь чары?..
...Нелепый случай потрясал!
Вдвойне (удачи уж не чая)
оторопел лихой Крысан.
Не он как будто по лесам
всю жизнь охотничал ретиво!
Бес то ли там влез, то ли сям.
Парнишка – живчик! Верь глазам!..
...Спланирована смерть «кретина»,
чтоб был закатан «лапоть» в лёд!
Но не спланирован отход.
Скопился гнев неотвратимо.
Но независимый от нот
злой мат для пули «нерадивой»
в гортани заперт явью дивной.
Цел недруг?! Смерть его не гнёт?!
Для глаз досада – порох дымный,
но аж открыл охотник рот.
Стоял живой и невредимый
парнишка, сделав разворот.
Предлог зверюшкам для острот.
Они – за парня фронт единый,
иль шайка-лейка все одна!
А для стрелка средь бела дня –
сплошной облом непроходимый!
Хвост подожмёт, как пёс шкодливый,
иль вновь ударится в разбой?
Крысану с прытью боевой
не объяснить себе крах внятно;
как из надёжной кладовой,
удачу уж не взять обратно –
та плыть артачится назад, но
Крысан – охотник родовой!
Всегда стрелял доселе знатно,
а тут... удачу вдруг долой –
ушла вся, словно безвозвратно.
Досадно ярому, хоть вой!
Смеялся Рок над ним злорадно.
Крысан как будто сам не свой:
всё в ситуации неладно.
«Тесть» разъярён, а «зять» – живой.
Крысан – не семеро козлят, но
волк и один раздут молвой
во всей окраске боевой...
...Порой и ненависть азартна,
когда не дружат с головой.
Крысана гнев объял изрядно
до бесовщины роковой.
«...Повоевал неаккуратно –
победы нет, как таковой, –
он раскалялся многократно,
кипел натурой заводной. –
М-да, пришибить его накладно!
Не хватит пули-то одной!
Хоть с виду он не доходнОй,
судьба охальника наглядна.
Он не с молитвой отходной
идёт по жизни наугад, но,
коль этот зять – не сахар мой, –
Крысан надвинулся горой, –
то всё равно урою гада!
Есть и без пули шанс второй»! –
ругаясь грязно и богато,
он крикнул. – Ты мне – не преграда!
Чем Насте после стать вдовой,
прибью сейчас тебя, как надо!
Грех отмолю свой годовой! –
сверкнул охотник лютым взглядом
и вздел ружьё над головой,
к парнишке выставив прикладом.
Крысан жестоким был с лихвой –
остался среди добрых гадом.
Он предвкушал уже крик-вой
побитой жертвы пред собой.
Вмиг оказавшись с парнем рядом
и замахнувшийся прикладом,
Крысан желал продлить забой.
Плевался он едва ль не ядом.
От мужика тянуло смрадом
горнила злобы, а поддув –
всё та же алчность – с гневом рядом.
Он знал: пространство – не преграда,
но обмер сам, слегка взбледнув.
Парнишка руку, не моргнув,
подставил под удар приклада,
но (чай, не для ударов лбы)
пошла в защиту головы
то ли ладонь в ход, то ли... лапа.
Ладонь и лапа не равны.
Такая лАпища легла бы
на харю – и прощай, Крысан
вмиг от кровавых мокрых ран!
Что за внезапное явленье!
Медведь-гигант. Не бур, а сер.
И что крысановское рвенье
изменит тут?! Мужик аж сел!
Чья пасть пред дурнем проревела?
От пота он аж заблестел!
«Ох, глаз мой! Чуть не окривел я»! –
жаль гаду всех своих частей,
но перед ним – громада зверя.
Ему известен ли вкус тел?!
Крысан и охнуть не успел.
Не пьян, он стал ещё трезвее.
Тайга не всяких чтит гостей.
Мужик, глазам своим не веря,
похолодел весь до костей:
вот Настя, но она левее,
а перед ним – косматый зверь!
Зверь с серебристою, нездешней
по виду шерстью. И свиреп!
«Вот и конец мой неизбежный –
непредсказуем и нелеп», –
Крысан зажмурился, «ослеп»,
рукой закрылся, как от ветра,
лишь бы не видеть пасть медведя.
Дай Бог от страха умереть!
Откуда взялся вдруг медведь?!
Очнуться бы от сна, от бреда
на мир без ужаса смотреть
и в лес ходить другой дорОгой!
А... всё равно в аду гореть!..
– Нет! Пощади его! Не трогай! –
кричала Настя. Много лет
Крысан не слышал крика громче
от юной падчерицы, впрочем,
и не услышит больше впредь.
И сам уж рот раззявил отчим.
Удастся ль молча умереть?!
Ему не сдюжить в обороне...
– Не наноси папаше вред!
Всё ж отчим мой! Не посторонний! –
у Насти голос вдруг осип.
С «папаши» лапою огромной
медведь небрежно шапку сшиб...
(продолжение http://www.stihi.ru/2018/01/04/10200)