Он доставал цветы - из-за пазухи, из-за спины, бросал к ногам, смеялся, вставал на колено... Она не желала ни шага из этого плена, чувствуя, как руки его сильны.
Когда он хватал, кружил, говорил "Люблю", она хохотала: "Пусти", но держалась крепко. Она была его девочка, его детка, она шептала: "Господи, благодарю!.."
Он вел ее за руку, из комнаты прямо в даль, она доверчиво шла, улыбаясь нежно. И был этот мир безумным и безмятежным, каким бывает, когда ничего не жаль.
И был этот мир восторженным и простым, как будто вот только так быть и может - декабрьский вечер, камин, лепестки на коже, смеющийся взгляд, что издавна стал родным...
И столько во всем этом было его тепла, безмерной любви, что чуялась каждой клеткой....
Вот только, увы, быть его обожаемой деткой
она лишь в одном из тысячи снов могла....