Не переча судьбе, осень сбросила старые платья.
Кучу бывших одежд дворник сгрёб, не ленясь.
Спичкой чиркнул, по старым привычным понятьям,
Широченной ладонью от ветра искру заслоня.
Дым полотнищем белым вздымался охотно, ликуя,
Разъедая глаза, вышибая жестоко слезу.
То он парусом смелым метался, клубясь, протестуя,
То полоской седой под ногами кружился внизу.
Листья ёжились, в жарком и едком дыму задыхаясь,
Извиваясь, корёжась и в ужасе пряча бока.
Огонёк между веток сухих не спеша пробираясь,
Как живой, выполнял данный дворником чёткий приказ.
Не хватало простора, возможности силы удвоить,
Умирая без пищи, огонь обращался к ветрам.
Нет, он был ещё жив, но страдал, как израненный воин:
От безжизненных листьев не будет большого костра.
Только новые ветки, ему послужив утешеньем,
Вновь прибавили сил, чтоб горячим лизнуть языком.
Торжествуя, огонь, что удачей закончит сраженье,
Вдруг поднялся бесстрашным могучим живым существом.
В небеса полыхнуло с восторгом огромное пламя -
В нём и сила, и зов, и весёлый бунтующий нрав.
Возрождаясь, взвивалось оно, как победное знамя,
Разрасталось, всей мощью былое бессилье поправ.