Моё лицо тускнеет и появилась седина.
Лишь половина чаши жизни выпита до дна.
Лет, мною, прожито уж шестьдесят.
Годы старость мою огласят,
А в душе нестареющей юность, романс.
Как быстро плутовкой разложен пасьянс.
Служу я жизни и плачу, и смеюсь.
С какой гримасой, навек уснувшего лица,
Другому свету повинюсь?
Но женщине и мужеству рыдать не велено,
Для избранных судьба отбелена.
Безудержным желанием, болезнью, разлукой,
Навязанной любовью, треклятой мукой.
Страдальца не наказывай, о всемогущий, строже
В высокой гордости своей, тебя,
Мы вспоминали все же.
А что желаний рой, умрёт со мною вместе.
Мне повезло, быть среди вас, был удостоен чести.
Со мною были и утеха, и успех,
Детей моих и внуков смех.
На жизнь долгую мы все так падки.
И я мечтаю, о как продлить мои минуты сладки?