Не напрасно, а именно тщетно
(от грубого слова «тщет;»)
прикрывается голый король –
лишь позорней его срамота.
И на тельце тщедушном
этот ф;говый лист так фиг;в,
и в душонке тщеславной
умножается список врагов.
Он готов и портного,
и мальчонку смышлёного розгами сечь,
и толпу растерзать
за насмешки и слишком опасную речь,
и народ заменить на послушный,
да где его взять?
И обслуга в тревоге,
и вся королевская рать.
Он бы выжег железом крамолу,
да испанский король не поймёт
и объявит эмбарго на вина,
а немец возьмёт пулемёт.
Хорошо бы, конечно,
весь народ отослать на войну,
стало б сразу потише,
понадёжней сидеть в терему,
голубей запускать без оглядки
на придворных, на смердов – на всех,
хорошо бы придумать указ
с абсолютным запретом на смех.
Даже челядь смеётся
и шепчется там по углам…
Только нечем прикрыть ему
этот пугающий срам.