Как пережили три послевоенных года, одному Богу известно. Голод, холод, нищета не испортили весёлый и задорный нрав Маруси. За то, наверное, и величается Россия во всём мире СВЯТОЙ, тем, наверное, и жив русский человек, что никакие лишения и беды не угнетают лёгкую душу, не притупляют добросердечность его.
Марусе пошёл пятнадцатый год, сестрёнке Нине – семнадцатый. В этот год семья вырастила на удивление большого и умного бычка Шурку. Он был любимцем Маруси, с самого рождения ходил везде за нею, ел и пил с её рук. Пришло время колоть Шурку. Отец, большой и сильный мужчина, пошёл в загон с ножом и тут же вернулся белый, как полотно: «Шурка плачет». Дети подхватились и к Шурке, а он плачет. Маленькой Юльке не было тогда и четырёх лет, но она до сих пор помнит умные-умные, умоляющие глаза Шурки, помнит, как по щекам его ручьём текли слёзы и падали на землю. Дети стали гладить Шурку, успокаивать, а он, только переминался с ноги на ногу и тяжело вздыхал, как человек. Рыдающая Маруся обняла своего друга за шею и решительно сказала: «Не дам. И точка». Как отец умудрился выполнить без Шурки план по сдаче мяса государству, осталось тайной. Семья год просидела без мяса, но ни один ребёнок даже не пикнул на пустой пище. А отцу-то надо было на пустых щах да картошке день работать в синем дыму, когда он лудил и паял детали из цветных материалов для сельскохозяйственной техники. Ни о какой вытяжке или других мерах безопасного труда тогда в деревне и слыхом не слыхивали.
А Маруся вместе с Шуркой пошла работать в колхоз на целых три года. Всю первую зиму они возили дрова из леса, сено. Сколько тяжёлой работы пришлось ей выполнить за эти годы, страшно представить. Высокая, тоненькая девочка маленькими ручками метала сено в стога вместе со взрослыми мужиками, пилила и таскала лес в снегу по пояс, в худенькой одежонке, в мороз под 40 градусов. И никто её не обеспечивал ни телогрейкой, ни шапкой, ни любой другой одеждой. Сколько раз она обмораживала руки, ноги, лицо, и только Шурка всегда её жалел. Школу ей пришлось бросить, она не успела окончить даже «семилетку». Но это не помешало Марусе всю жизнь учиться. Она получила несколько замечательных специальностей. На производстве, да и дома всё горело в её руках.
Но это будет потом, а теперь доставалось и бычку, и девочке по полной. Так они проработали с Шуркой ухо в ухо три или четыре года. Шурка с годами возмужал, стал большим и сильным, и всё таким же умным. Как он умел слушать свою подружку! А когда она плакала от усталости или бессилия, он осторожно слизывал слёзы, тёрся головой об её лицо, одежду.
Жалок был заработок Маруси, несмотря на такой тяжёлый труд, потому что в колхозе высчитывали за всё, а за что, она толком и сама не знала. Ведь в колхозе получали не денежки, а «палочки», т.е. трудодни, а что это такое, Маруся так и не поняла. Расчёт колхозники получали раз в год. И вот когда она в конце первого года пошла получать заработанное, а был расчёт не деньгами, а зерном, то взяла с собой маму в помощницы – везти заработанное. Как же ей было стыдно, потому что получила она в несколько раз меньше предполагаемого, а спрашивать-то нельзя: не так поймут. Тогда всё могли понять не так.
Сестрёнка Нина, которая тоже целый год проработала в колхозе, тут же всё бросила, приписала себе год, недостающий до восемнадцати, и завербовалась на Дальний Восток. А Маруся-то маленькая, да и Шурку жалко. Так и проишачила девчушка несколько лет в колхозе. За «палочки».
13.12.2017 г.