Слетелись куры как-то раз на вечер встречи,
Лет сорок минуло, накрыт банкет сердечно.
Все были замужем, в годах – вмиг овдовели,
Ну щас начнётся бабский ор. И водевили.
Все чистят перья, макияж, блестят оправой.
Кудахчут двести раз в трельяж, что фейс корявый! –
Нет, на неё ты посмотри. Как раздобрела! –
Одна? От петухов-то у тебя остались перья?
А эта, знамо, не вдова. Кудахчет матом,
Гордится высшим и сдала всем сопроматы. –
Одна? А было петухов неисчислимо!
Что клювом щёлкала? Ту-ту! Не быть счастливой!
Ой, ты такая ж. Посмотри! Узнала сразу,
Не изменилась, фонари над каждым глазом.
(А-а-а, это тени на весь глаз у старой клухи,
Всё молодится... Бройлер. В пляс под песнь "Бузуки").
И ты, подруга дорогая, не изменилась!
Я только глянула разок, так сохранилась!
А где работаешь, скажи... В кафе уборщицей?
Свежа и чудно хороша, – вот только сморщилась.
Конечно, знаем испокон: все куры – дуры!
А было дело: представляли оплот культуры.
На зеркала обиду, куры, вы не держите,
От пыли трите зеркала, очки протрите!
Не клюйте, дуры, на бегу своих соседей
Пшеничку сейте для других, добро посейте,
Чтоб позабыли все кругом, что куры-дуры,
И в старости несите в мир багаж культуры!