Врач, озверевший от массы народа,
Злобится, злится в кабинете у входа.
Устал он на боль человека смотреть,
Хочет он фыркнуть и скрыться за дверь.
Такая работа – забота о ближнем,
Охрана здоровья, что ж еще выше.
Но важно отчеты ему написать,
Лишнюю галочку в плюс приписать.
В этом понять человека возможно,
Вовремя снять раздражение сложно.
Выслушать жалобы слезные очи,
Сложно работать за мизер у входа.
Но есть призвание долга и рода:
Лечить, охранять здоровье народа.
Раз уж такую заботу он выбрал,
Должен свое раздражение вырвать.
Людям хворым и тревожным за роды
Страшно попасть в обиход сумасброда.
Попробуй скажи не жалобно слово,
Сразу обидишь больного сугроба.
Многие ведь потеряли обличие,
Быть человеком задаром им сложно.
Лишний он раз направит к другому,
Чтоб не терзали вопросом и рвотой.
Ясное дело, не все бессердечны,
Есть люди принципа, воли сердечной.
Только они помогают забыться,
И от сугроба в больнице укрыться.
Люди – сугробы боятся таких,
Что обличают в сравнении их.
И потому их нещадно ругают,
Либо совсем таковых избегают.
И все же сугробы не главные лица,
Есть ведь другие особы, больницы.
Есть среди них и такой негодяй,
Кто очерствел как огромный сухарь.
А как же иначе на это смотреть,
Условий не может создать для людей.
Разве нельзя, чтобы люди, без спора,
Очередь заняли вскоре у входа.
Вот и смотри, как больным нелегко,
Все размешались, запутан и он.
Кто то ушел, не сказав, где стоять,
Кто то вломился, совсем не прогнать.
А если прибавить сюда духоту,
В узком проходе в эту жару,
Кашель прибавить, дыхание толпы,
Здоровье завоет, ты только терпи.