Волосы опять свои завью;
глянут палачи – а я в строю.
Ты ж не запретишь Егору Криду
хоть такую, хоть иную придурь.
Выжму из берёзы свежий гель,
щёки перемажу – и в апрель
жизни окаянной перепрыгну,
где лучи сквозь тучи бьются в рынду.
Из хрустальных лат в кожух сморчка –
это же не айс… Скажи, тоска?
Да, ближайший родственник не понял
одухотворённой шелупони.
Но зато в своём родном котле
у меня погоны на крыле:
звёздочка едва видна у кромки
утреннего неба-белокровки.
Берег тихой речки чуть надгрыз
позапрошлой жизни братец Лис,
но – парю: куда ж девать гордыню
внутренних своих авиалиний?
Если кремы всех Лоллобриджид
по салатным мискам разложить,
я бы и одну из тех посудин
вряд ли за свой век доскрёб до сути.
Вон моих лосьонов целый бар:
колобки омел, стволы чинар…
И – пацан пред вами при параде,
хоть сынки – уже лет семь как дяди.
Просто я люблю дорожный свет.
Он понёс меня от всех клевет
в небо – чуть быстрее самоката.
Я не против: пусть сойдётся дата.