А вьюга злится, злится, злится… и, снег на землю не ложится,
он улетает в эту ночь, куда-то вдаль, куда-то прочь.
А я иду ветрам навстречу, я не ропщу и, не перечу,
иду, согнувшись пополам, как будто кланяюсь снегам.
А вьюга мне в лицо, в лицо, то с визгом крикнет, то с хрипцой,
то хлещет справа, а то – слева: совсем к весне остервенела.
Несёт с помоек под дома, где без того полно дерьма,
унылой ношею печальной, отбросы музыки прощальной.
Топлю я злость в весенней луже, я даже рада этой стуже,
скуёт её под утро льдом, и, разобью я лёд, потом.
И, пусть расскажет снег прошедший, что был знаком он с сумасшедшей:
она, ветрам - в лицо, смеялась, и, спорить с вьюгой - не боялась.
А я без слов всё понимала: зима в агонии кричала,
она то выла, то стонала и, власть свою, весне, сдавала.