***

в памяти пробитой револьвером
все меньше нежности и веры,
где ты еще живая, я живой
за той молочной тишиной.

все дальше в стрелках часовых,
где невозможно для двоих
в числе бесчувствия согреться.
гоню любовь этого сердца

все ближе к застланной метели.
так необратимы снов недели,
где наши души, слившись, пели
и так хмелели в колыбели.