Я треснувшее блюдце, без истории и без памяти.
Чьи спутники-пальцы сталкивались на орбите-орнаменте,
когда оба тянулись к замороженной вишне в сахаре?
Потом – выплеснулось, высыпалось, покатилось,
под глазами пролегла глубокая изморозь.
Слова по паркету, ягоды об стену молчания.
Любовь вспыхивает как короткое замыкание,
только чинят все равно в перчатках.
В один из бессмысленных дней-заплаток
на платье вселенной, он гладит по впалой щеке:
"Ты мне нужна, как дикому племени нужен тотем, -
и добавляет, - будь кем угодно, любой из форм,
моя вишенка, самой дикой из теорем,
но всегда оставайся…"
И я остаюсь ни с кем.