Задышала земля с хрипатою,
Как простуженный кашалот.
И откашлялась чёрной смолою,
Заплевав голубой небосвод.
И от приступов долгой болезни,
Сетью трещин покрылась кора.
Под собой схоронила на вечно,
Человеческие тела.
Человек над диагнозом бьётся,
Или просто лишь делает вид.
И дрожит, что когда то проснётся,
Её Йеллоустонский нарыв.