Изъяв ребро, Он начал размышлять,
Но размышленье помогало мало,
Осталось, положась на благодать,
Отдаться чувству, и Она предстала,
Та, без которой где творенья суть?
Мала, как горсть песка, бездонней моря,
Предстала, чтобы тут же ускользнуть,
Мелькнув на миг, как будто и не споря,
Как будто подчинившись, но Ему
Вдруг стала очевидной автономность
Вселенной, для которой ночи тьму
Прорезал светом Он. Теперь огромность
Ушла в такую даль и торжество,
Что не догнать. На берегу творенья,
Бурлящего отдельно от Него,
Стоял Творец в бессилье завершенья.
Мужской удел! И я творил Ее
В объятьях, муках, в творческом движенье,
И под моей ладонью бытие
Рождалось из пучин воображенья,
Рождалось, чтобы навсегда уйти
В смерть или жизнь и вне меня продлиться
В изгибах отдаленного пути
И в русских строчках амхерстской девицы.