Зимы переступив порог,
строку свою переиначив,
я наполняю пивом рог,
я хмеля наслаждаюсь плачем.
Плеча коснувшись, снег летит,
тела и души покрывая,
и кто-то в дверь мою стучит,
как будто бы в ворота рая.
Я знаю кто, готов оброк,
и сшиты в связки шкурки куньи.
Я сам себя на дань обрёк,
услышав песню в полнолунье.
Кивает ночь: «Добро, добро!»
Встаёт закат чумных поветрий.
Монета ляжет на ребро
и станет неизвестным жребий.
Зимы переступив порог,
смахну с сапог листвы остатки,
я чувствую, как весь промок,
в себя впитав с небес осадки.
И снег ещё не тот совсем,
как должен быть, он рыхл и влажен,
он, белой манной по росе,
покрыл поляну и овражек.
Но каждый день темнее всё,
и в круглых сутках только вечер.
А снег несётся и несёт
какие-то пустые речи…