Раскрытый рот заброшенного сада,
Наполненный крапивою сырой,
Пленяет ароматом гроз и кладов,
Влекущим без оглядки за собой.
Ожившей тайной, скрытою от взора,
Волшебной тенью околдован сад,
За этим покосившимся забором
Увидел бы так много детский взгляд:
Извивы тропок, а по ним незримо,
Быть может бродит сказочный лешак,
Смеется дух цветов в ветвях жасмина,
На листьях палых письмена лежат,
Небесной книги шелестят страницы,
Кто их прочел, тот станет мудрецом,
И кажутся таинственными птицы,
Чей голос был вчера еще знаком.
Дрожит роса на арфе паутины,
Пылает, словно яркий самоцвет,
И как рубин, пронзительна рябина,
И каждый лист сиянием одет.
Здесь каждой ветви чудны очертанья,
Ладони яблонь в солнечном дожде,
И воскресает древнее преданье,
Которое не помнили нигде.