Роберт Коффин
Пронес он образ чрез года
Отца, увиденный тогда.
Свет, что средь ночи был зажжен,
Мальчишки потревожил сон.
Сквозь дрему пышет у лица
Огонь в больших руках отца.
Стерег он в свете спички той
Ребенка и его покой.
Ладонь и искра, вновь ладонь,
Любовью высечен огонь.
И руки, сложенные как
Сердце, разгоняют мрак.
Два сердца чудились: одно -
В груди, одно - обнажено.
Так ярок жар его огня,
Что не стерпеть при свете дня.
И так отцовский нежен взгляд,
Что наяву так не глядят.
На миг все озарив, тотчас
Свет сердца тайного погас.
Но понял сын, хоть был он мал,
Что солнца свет отец держал.
The Secret Heart
Across the years he could recall
His father one way best of all.
In the stillest hour of night
The boy awakened to a light.
Half in dreams, he saw his sire
With his great hands full of fire.
The man had struck a match to see
If his son slept peacefully.
He held his palms each side the spark
His love had kindled in the dark.
His two hands were curved apart
In the semblance of a heart.
He wore, it seemed to his small son,
A bare heart on his hidden one,
A heart that gave out such a glow
No son awake could bare to know.
It showed a look upon a face
Too tender for the day to trace.
One instant, it lit all about,
And then the secret heart went out.
But shone long enough for one
To know that hands held up the sun.
Robert Peter Tristram Coffin