Суздальский князь
Ещё в бытность Мономаха,
Когда в Киеве сидел,
В те леса ходил без страха
И от вида их дурел.
И Москва река с ручьями
Вызывала лишь восторг.
Отдыхать любил ночами,
Глаза в небо, где был Бог.
Племя вятичей издревле
Обитали в тех краях.
В стороне и жить дешевле,
Не ходили в соболях.
Новгородцы и с Рязани
Здесь бывал торговый люд.
Отдыхали, ночевали …
Местным этим жить дают.
И Владимир убедился,
Он, как князь, к ним приходил,
Край для отдыха годился,
Когда в Киев он ходил.
Он поставил дом добротный
На холме Москва реки.
Позволял миг беззаботный,
Отдохнуть, как рыбаки.
Не заметить и удобства
Этих мест никак не мог.
По Неглинной с Ламой просто
К Волге лучше нет дорог.
Этот «волок» люди знали,
Часто пользовались им.
Путь всегда своим считали,
Неподвластен был чужим.
Вверх по Волге к Ярославлю.
Вниз – Хволынский горизонт.
Там Восток и жизнь за далью
На Руси считался понт.
По Москве и по течению
То дорога на Рязань.
Там булгары по стечению
И тревожить их не жаль.
По Оке, Жиздре на Киев
Через Днестр, а там и Днепр.
В любой город Византиев,
Если есть в этом потреб.
Эта дума села прочно,
Но период был не тот.
Русь спасать! И даже срочно!
Степь стояла у ворот.
Он Мстиславу ни полслова,
Тот же в Новгороде жил
А вот Юрий стал основа,
Когда Суздаль заслужил.
И уже перед кончиной
Одного его позвал.
Это стало той причиной,
Почему таким он стал.
- «Если Русь умрёт, к несчастью,
Киев тем не удивишь» -
Прошептал: «От Бога властью,
Там Отчизну возродишь»
Всю жизнь помнил эту фразу,
Никому не рассказал.
Смыслом жизни стала сразу,
Править дальше продолжал.
И он ставить стал посады,
Этим Суздаль укреплял.
Люди шли и были рады,
Новый быт на всех влиял.
Земледельцы, дроворубы,
Все осваивали глушь.
Снял взиманье ставить срубы,
Дань не брал, если не дюж.
Угол новый Волжско-Окский
Начал на ноги вставать.
Поначалу и не броский,
Голос начал подавать.
Юрий видел перспективу
Муром подчинив, Торжок.
Вид на Вологду, как ниву,
Обуславливал прыжок.
Заволочье привлекало,
Вот где истинный простор.
Всем оно располагало,
Как судьбе наперекор.
Так что имя Долгорукий
Он оправдывал всерьёз.
Не испытывая муки,
Это имя просто вёз.
Больше всех, кто были раньше,
Он заложил городов.
И со временем всё дальше,
В тень уходит роль творцов.
А ведь Юрий Долгорукий
Основал Переяславль.
Ставил Юрьев не от скуки
И Можайск – земную явь.
Кснятин Нерлинский, Димитров,
Кострому заложил он.
На пирах по много литров
Выпивали, как поклон.
Росли земли и богатство,
А за ним росла и власть.
Строго бил за казнокрадство,
Нажил недругов аж страсть.
Люди видимостью вече
Что-то думали решать.
Юрий видел чуть далече
И бояр стал утверждать.
Он решал с боярской Думой
Всё, чем занят их удел.
Иногда чрезмерно шумной,
Но и здесь бывал предел.
Но бывали и конфликты,
Он войну не объявлял.
Просто слал свои вердикты,
Этот город покидал.
Так ушёл он из Ростова.
Звать кого-то град не смел.
Вся земля его и снова …
Весь Ростов оцепенел.
Суздаль стала вдруг столица
И Владимир рядом с ним.
То, что князь их не тупица,
Все поняли: «Зря шумим!»
Но и в Суздале нашёлся,
Кто упорство проявил.
Ни с чего считай, завёлся,
Ревность глупую явил.
Дело в том, княгиня Анна
Подарила пять сынов.
Князь Андрей, как сын цыгана,
Классный парень, нету слов.
Он из братьев самый старший .
Борода, усы, как смоль.
Не терпел всегда демаршей,
Говорил: «Меня уволь!»
И вот местный воевода,
Стенька Кучма его звать,
Другу клялся, вот порода …
Дочь его не обижать.
Он на сорок лет был старше,
Пень трухлявый – не жених!
Ладно, был бы князь иль маршал.
Воеводишка и псих.
И вот юная Хрисия,
Ей всего пятнадцать лет,
Под венец. Психиатрия
Отдыхала в тот момент.
И однажды на прогулке
Ей навстречу князь Андрей.
Не в каком-то переулке,
А у терема князей.
Перед взором вдруг поплыло,
Всё внутри оборвалась.
Сердце юное заныло,
Что хотела, не сбылось.
Вот о ком она мечтала,
Даже конь весь белый был.
И слезинка вдруг упала:
- «Ты зачес ко мне приплыл?» -
Прошептали тихо губы
И Андрей всё увидал.
Слез с коня, крепыш, как срубы,
Как теплом её обдал.
- «Как зовут? Где ты томишься?
Можешь что-то сообщить?
И кого ты так боишься,
Я смогу и защитить!»
- «Я Хрисия. Муж мой Кучма …
Я, … не буду говорить!»
И ушла, Андрея муча,
Он не мог себе простить.
Встреча была скоротечна,
Но оставила свой след.
Раньше жизнь была беспечна,
А теперь, похоже, нет.
Царапнула парню душу,
С ним такое первый раз.
- «Я замужество разрушу,
Слёзы же не напоказ …»
Размышлял, подъехав к дому:
- «Кучма значит, разберусь.
Если всё идёт к дурному,
То немедленно займусь».
Не пришлось ему заняться.
Князь дружину собирал.
Он давно хотел заняться
И сходить, где не бывал.
Изучить и досконально
Всю Москва реку зараз.
И село, оно реально,
Навестить сейчас как раз.
Пригласил и Святослава,
Он был в Новгороде князь.
Обсудить с ним Изяслава,
На никчемность его злясь.
Через пять дней был на месте,
Он здесь не был целый год.
Перед ним Москва, как в песне,
Расцвела, как его плод.
Как село, оно большое,
Боровицкий холм забит.
Там строительство сплошное,
Храмов несколько стоит.
Крепкий тын вокруг дубовый,
Хоть врагов реальных нет.
И сам замысел толковый,
Сделать Кремль за тройку лет.
Юрий слез с коня. Гордился …
Его замысел пошёл.
Вышел Прохор, поклонился …
Явно, кем был, превзошёл.
- «Вижу, … славно потрудился.
Будешь ты наместник здесь.
Вот и опыт пригодился,
Город будешь строить весь.
Будет он Москвою зваться,
Ну, а дальше, как пойдёт.
Может княжеством остаться …
Не хочу влезать вперёд.
Дом мой как ещё в порядке?»
- «В лучшем виде, вон стоит.
Терем, как по разнарядке,
Не один не устоит».
В пояс снова поклонился:
- «Гость приехал, тоже ждёт.
Он у вас остановился,
А дружина здесь живёт».
Показал рукой Неглинку,
Лагерь там гостей стоял.
- «И мои займут лощинку,
Новгородцев я б обнял.
Ну, докладывай, как жили …»
- «Много стало здесь бежан.
Раньше жили, не тужили,
А сейчас, как балаган.
Тут боярина намедни
Так оглоблей ниже плеч …
Я в поруб всей, но последний
Хочет с вами личных встреч.
Говорит, что князю верю,
Он от этих защитит.
Этот хрыч подобен зверю,
Только, правда, не рычит.
- «Что ж давай-ка разберёмся …»
И в седло он снова сел.
Рядом с нм Андрей: «Нарвёмся
На бессмысленность их стрел».
Я и должен убедиться,
Кто же всё-таки тут прав.
Пусть бежане, … но глумиться
Я не дам, таков мой нрав».
Встали, молча на колени
Десять грязных мужиков.
Обросли, давно не ели,
Но, что важно, без оков.
- «Ну, и кто у вас здесь главный?»
- «У нас ра-авенство вво всём», -
Произнёс мужик забавный
В заикании своём.
- «Хорошо! Тогда скажите,
Кто оглоблей-то огрел?»
- «Ввон ккузнец, его сспрсите,
Ммог убить, если б ххотел».
Князь к другому обернулся:
- «Это ты что ли кузнец?»
- «Не узнал, а я вернулся …»
- «Ты, Степашка!!! Не мертвец?!»
И с коня его, как сдуло,
Он при всех его обнял.
- «Его горе не согнуло,
Честь свою он не ронял!
Как семья, живы ли дети?»
- «Мишка и Никитка здесь.
А Елена, … дрязги эти …
Приболела, чем невесть».
- «Как же здесь ты оказался?
Городец же весь сгорел».
- «В Суздаль я сперва собрался,
Шёл пешком и сожалел.
Пожалел Господь! В Рязани
Их священник нас всех спас.
Авлаам, в иерейском сане,
Он сейчас здесь Бога глас.
Объяснил мне, как добраться.
А когда в Москву пришёл,
Прохор предложил остаться,
Кузнеца во мне нашёл.
А ковать я всё умею,
От оружия до сох.
Кузню здесь свою имею,
Так к Москве вот и присох».
- «А пошто бояр оглоблей?»
И такой поднялся гвалт …
- «Он же гниде уподоблен!
Просто спасу нет, кто знал …
Обложил всех личной данью,
Для него бежан – бандит.
Это всё уже за гранью,
И убить, … Господь простит».
Подал голос заикатый:
- «О-он бберёт за то, что сспим.
Но введь мир нам Богом ддатый.
О-он ппричём? И не ммолчим».
Подтвердил всё и Степашка:
- «Мы ж в казну все платим дань.
И вдруг эта мразь, букашка
Для себя дань начал брать.
Таксу выдал мне, как норму;
Десять гривен каждый меч,
Гривну только лишь за форму
К наконечникам. Где честь?
За соху опять десятка,
За подкову гривен пять.
Подковать? Даётся взятка
И не мне, ему опять.
Вот спросить его решили
Мол, чего? Совсем сдурел?
Он с угрозой, плеть забыли?
Вот оглоблей и огрел».
Юрий к Прохору с улыбкой:
- «Ну, а ты куда глядел?»
- «Он боярин важен шибко
И меня мог, не хотел.
Для него я чернь простая,
Хоть при должности, но смерд.
Ведь бояре, это стая,
Ты же знаешь, что не бред.
И с Ростовом ты простился
Я же знаю, из-за них».
Юрий как бы возмутился:
- «Мне не надо слёз твоих.
Как зовут его, напомни».
- «Стенька Кучма вроде звать».
- «Ты теперь его запомни
И вели сюда позвать».
Тут Андрей подъехал сбоку:
- «Я, отец, о нём слыхал.
Не прими это за склоку,
Но растленный он нахал».
Юрий сразу оживился:
- «Ну-ка, ну-ка, … поделись!
Где ещё он отличился?
Аморалки дождались?»
- «У него жена Хрисия,
Ей всего пятнадцать лет.
Здесь не Азия, … Россия,
Даже церковь скажет нет».
- «Информация откуда?»
- «Я с ней лично говорил.
На прогулке был, покуда
Сам не взял, остановил.
Она плакала неслышно,
Слёзы я вдруг увидал.
Ангелок, совсем малышка.
Кто-то всё же их венчал?
Это в Суздале всё было,
Я не знал, что они здесь.
Неожиданно как всплыло …
Вот такая значит весть».
Юрий к Прохору по новой:
- «Пусть отец Авлаам придёт
И расстригу пусть к суровой,
Но к расплате призовёт».
Появился Кучма вскоре,
Посмотрел на всех, как волк.
Прошипел в бессильной злобе:
- «Князю жалитесь!» - и смолк.
- «Ты всегда такой вот ярый?
А в Москву пришёл зачем?
Ты ж с Ростова «друг» мой старый
И в село. … Повздорил с кем?
Но Кучма молчал, как рыба.
Зыркал взглядом злым своим.
- «Что молчишь? А может дыба
Сладит с гонором твоим».
Кучма вздрогнул, сплюнул в ноги:
- «Князь! Никак стал угрожать?
Русь боярская! Мы боги!
Нам судить, кого держать».
- «Наконец разговорился …» -
Юрий сдержанно вздохнул:
- «Ты зачем сюда явился?
Воровать? Кто там вспугнул?
Русь боярская? Возможно.
Ты-то здесь, скажи, причём?
Казнокрад. Дерёшь безбожно
И решил, не привлечём?»
Кучма было повернулся,
Сзади гриди подошли.
- «Я не всё сказал» - ругнулся:
- «Мысли новые пришли.
С казнокрадством разобрался,
За тобой ещё есть грех.
Ты, как муж, с кем жить собрался?
С внучкой? Говори при всех!»
- «Мне Хрисия не родная …» -
Кучма жалостно сглотнул.
- «А по возрасту какая?» -
Юрий меч с досады пнул.
- «Ты на сорок лет же старше,
Ей всего пятнадцать лет».
- «Можно мнение патриарще» -
Авлаам: «Пролью вам свет
Их венчание незаконно
И Ростов мне подтвердил.
Тот священник, безусловно,
Примет всё, что заслужил.
При таком вот преступлении
Церковь чувствует раскол.
И при частом снисхождении
Могут посадить на кол».
- «Заковать его в железо!»
И Кучму скрутили враз.
Здесь брыкаться бесполезно.
И он сник, весь пыл угас.
Как Кучму с глаз утащили,
Он вновь Прохора позвал:
- «Раз себя вы защитили,
Мой наместник – я сказал.
Подчинён он только князю!
Он лицо Москвы теперь!
Пусть село пока, не сглазю,
Будет город, каждый верь».
В терем малость припозднился,
Святослав его там ждал.
С ним давно объединился,
Он, как Юрий, рассуждал.
Чехарда идёт в столице,
Изяслав там не у дел.
Сплетни ходят, небылицы …
Ростовщик вновь одолел.
И в Москве они решили,
Надо брата выручать.
Чтобы Русь не развалили,
С этим всем пора кончать.
Сыновей позвал, конечно.
Ростислав, Иван и Глеб,
Как Андрей, все безупречно
Знали в чём их главный хлеб.
Сообщили суть решений,
Киев надо навестить.
Не с войной, здесь нет сомнений,
Изяслава убедить.
Понимает сам возможно,
Что нельзя власть упускать.
Потому-то осторожно
Надо всё предугадать.
Так в Москве считай впервые
Состоялся важный акт.
Будет много, … не простые …
Но вот этот первый, факт.