Есть первые скрипки. Им слово – первым,
Им главное соло, им блеск каденций.
Им лезвием страсти скользить по нервам,
Им спицею боли буравить сердце…
Есть скрипки вторые – гармоний спелость,
Проекции тем, отраженье взгляда…
Могли бы и соло – когда б хотелось.
Могли б и вперёд, если очень надо…
Есть первые скрипки, иначе – примы.
В них мысль, вдохновение и начало…
Есть вторы, что строят неумолимо,
Чтоб нормам и принципам отвечало…
А дни проплывают, многоголосы,
Ныряют без всплеска в глубины Леты…
А примы всегда задают вопросы,
А вторы находят на них ответы.
А нотные знаки, средь звёзд чуть зримы,
Тональность задав, обозначат цели.
«Как мир переменчив!» - воскликнут примы,
А вторы откликнутся: «В самом деле…».
Закончив репризу, шагнёт в потёмки
Немой дирижёр, спрятав свет за шторы…
Тревожных, отчаянных нот потоки
Льют примы. «Мы с вами…» - лепечут вторы.
Но ночь устоится, угаснет ветер,
Рассыплются страхи – мелки и хлипки.
И в нежном, восторженном лунном свете
Согласным ноктюрном сольются скрипки…
Вновь утра мелодия – как впервые
Возникнет, очистясь едва от хрипа…
Есть первые скрипки и есть вторые,
Но нет – это точно – последних скрипок.