Мы снова вместе, троица общажная,
студенты, закадыки, шантрапа.
Пока сентябрь, можно побродяжничать,
плащи надев, из города пропасть.
- Слабо пройтись по Невскому!? - Да запросто!
Прощай, моя немытая Москва...
Нас гонит радость ветренного замысла,
подхватывает тяга удальства.
Наутро мы, потрёпанною стайкою,
три серых нагловатых воробья,
покружимся у площади Восстания,
в кармане - на троих один трояк.
Мы этот город поступью гусарскою
протопаем и завоюем, брат,
и обретём, поверь, земное царствие...
хотя бы и на фотоаппарат.
Дружище, не смотри, что небо низкое.
Не прыгай - не достанешь, не дури.
На нас уже поглядывает искоса
богатый, но помятый интурист.
Билл или Джон с диковинной "Минольтою",
лакает джин, с утра - навеселе.
- Плиз, мистер, вил ю тэйк э фото?
Возьмите нашу "Смену-восемь-эм"...
Мы встанем в позы на ковёр из листьев:
- Вы - два разбойника, я, ладно, - Алладин.
Слабо со мною полетать над Питером?!
Айда, летим!
***
Когда-нибудь в каком-нибудь Айдахо,
потягивая тот же самый джин,
он будет пялиться на наши фотографии,
пытаясь вникнуть в глубину чужбин.
Он будет, алкоголем обезвоженный,
бессмысленно опять, опять, опять
разглядывать счастливейшие рожи
трёх чудаков, умеющих летать.