Зачарованный зеркалом древним в старинной кайме,
Окантованным мастера редким талантом от Бога.
Находился мой дух в созерцательной позе во тьме,
Но стремился на свет сквозь стальные врата у порога.
Тишина оглушала чувствительный слух бунтаря,
Ярлыки повседневности разом под ноги свалились.
Перламутровым светом сквозь капли смолы янтаря
Лучезарные лики души первозданно струились.
Переливы мелодий и высшие знаки небес
Восклицали во мне и твердили тогда неустанно,
Первым снегом на жар вдохновенья сквозь сумрачный лес
Ниспадали стихи и искрились во мне многогранно.
Я не ждал откровений и жил повседневной тоской,
Не желал себе горькой судьбы и мучительных странствий.
Восхищался не тем, не стремился умыться росой,
Помышляя о роскоши жизни при лоске убранства.
Тяжела моя поступь и боль не стихает во мне,
Так решили, видать, за меня, не спросили, и ладно.
Я горю, освещая пространство, в великом огне,
И не будет тебе никогда со мной рядом прохладно.
В завершение дня вновь взгляну я на крылья небес,
Там, под перистым куполом, ангелы сладко зевают.
Понимаю прекрасно, что жизнь без поэзии – вес,
Под которым могучие воины чахнут и тают.
Есть у лиры великая миссия, мудрость и путь,
И поэты в стихах нам доносят вселенское эхо.
Этот путь словно лезвие бритвы и им не свернуть
На дорогу покоя и почестей пошлого эго.
Прогремят небеса небывалой доселе грозой.
Застучат по траве оглушительным градом при этом,
И аукнется в сердце ранимом предсмертной тоской.
Разрыдается кто-то, жалея о судьбах поэтов.